Антология «Битлз»

Пол: «Майк Лав был в Ришикеше. Донован тоже был там. Я помню и других людей. Там были Миа Фарроу и ее сестра Пруденс. Джон написал для нее песню „Dear Prudence“ („Дорогая Пруденс“), потому что ее в какой-то момент охватила паника и она отказывалась выходить из своей хижины».

Ринго: «Пруденс медитировала и бездельничала. За две недели, что я пробыл там, мы видели ее два раза. Все по очереди ходили колотить ей в дверь: «Эй, ты еще жива?»

Джон: «Никто не знал, что рано или поздно она совершенно спятит под опекой Махариши Махеш Йоги. Все, кто окружал ее, тревожились за эту девушку, потому что она теряла рассудок. Вот мы и пели ей (79). Нам с Джорджем поручили попытаться выманить ее из хижины, потому что она доверяла нам. Она совсем спятила. Будь она на Западе, ее просто упрятали бы в психушку. Мы вытащили ее из хижины. Она провела взаперти три недели, никуда не выходила, пытаясь достичь Бога быстрее всех. В лагере Махариши шло соревнование: кто быстрее обретет космическое сознание (только я не знал еще тогда, что уже обрел его)» (80).

Пол: «Пока я жил там, я написал пару вещиц. У меня была песня под названием «I Will» («Я буду»), но без слов. А еще я написал отрывок «Оb-La-Di, Ob-La-Da» («Об-ла-ди, об-ла-да»). Смотреть кино мы ходили в деревню, где вывешивали экран и собирались все местные жители, которые любили кино. Помню, как я шел по лесной тропе из лагеря в деревню и играл на гитаре: «Десмонд торговал с лотка на базаре…»

Джон

: «Песня „The Continuing Story Of Bungalow Bill“ („Бесконечный рассказ о Бунгало Билле“) написана об одном парне, который в перерывах между духовными занятиями охотился на бедных тигров. Был такой ковбой Джим-из-джунглей, прозвище которого я объединил с прозвищем Буффало Билла. Это что-то вроде песни молодежного социального протеста и немного шутка» (80).

Пол: «Ринго уехал домой рано: ему осточертела местная еда, а его жене — мухи.

И это понятно: Ринго был британцем до мозга костей. Мы ели карри и острую пишу, а у него она вызывала раздражение желудка (наверное, из-за перитонита, перенесенного в детстве). Морин терпеть не могла мух. Если в комнате оказывалась хотя бы одна муха, Морин неотрывно следила за ней. Помню, однажды она отказалась выходить из комнаты, потому что за дверью жужжала муха. Условия жизни в Ришикеше для них не годились».

Ринго: «Я уже почти все забыл. Я пробыл там всего две недели. а потом уехал. Эта поездка не принесла мне той пользы, на которую я рассчитывал.

Тамошняя еда для меня не годилась, потому что у меня аллергия на многие продукты. Я привез с собой два чемодана: один с одеждой, а второй с консервированными бобами «Хайнц» (вот вам и бесплатная реклама). А потом однажды утром ребята, которые занимались едой, спросили: «Хочешь яиц?» И я ответил: «Да, конечно!» На следующее утро это повторилось. Я думал: «Отлично, все меняется к лучшему».

А потом я увидел, как они тайком закапывают скорлупу. Это был первый из нескольких инцидентов, которые заставили меня задуматься: это не то, что я ожидал увидеть. В этом духовном месте, в религиозном ашраме, не полагалось есть яйца. Я подумал: «Что это значит? Они закапывают скорлупу. Разве Бог этого не увидит?»

Мы уехали домой, потому что соскучились по детям. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, будто нам не понравилось в Ришикеше. Я говорил, что это напоминает мне лагерь в Батлинзе, — к тому времени мы уже поняли, что все наши слова будут опубликованы. Поездка была неплохой, но для меня не такой продолжительной, как для остальных».

Пол: «Как практичный человек, я сразу решил, сколько времени проведу в Ришикеше. Сначала я думал: «А если я найду здесь то, что мне нужно? Тогда я никогда не вернусь». Потом я подумал: «Нет уж, лучше я поеду туда на месяц. Даже если там будет замечательно, я все равно вернусь через месяц». Если бы нашлось то, ради чего мы действительно должны были приехать туда еще раз, я бы сделал это.

Джон: «Отправляйтесь прямиком на экологически чистую ферму Махариши у подножия Гималаев. „Гляди-подмечай“ — он выбрал для меня правильную мантру. Да, теперь у него на голове гораздо меньше волос, чем во времена нашего знакомства. Как так получается, что бог обрушивается на святых людей? Позволяет им болеть язвой и т. д. „Он берет на себя чью-то чужую карму“, — ручаюсь, так поют все слабаки, впрочем, у него приятная улыбка, и вообще все это превращается в какую-то „автобиографию йогурта“, но ради чего? Этот вопрос я задаю себе. А ведь он заставил нас жить отдельно от жен, в разных с ними хижинах. Не могу сказать, правда, что мне было очень тяжело выполнить это его указание» (78).

Но через месяц я уезжал с удовольствием. Ни с кем не случилось ошеломляющего прозрения. Я подумал: «С меня хватит. Если я захочу всерьез заняться всем этим, я смогу делать это где угодно». Вот в чем достоинство медитации: чтобы заниматься ею, незачем ходить в церковь.