Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 1. Аркадий Арканов

И они пойдут с Лидой в ее комнату, он поможет ей по начерталке, и ее русый локон будет касаться листа ватмана… И ясно станет, что через каких-нибудь четыре года отметят они вступление в законный брак искрометной молодежной свадьбой. А раньше зачем?.. И дело совсем не в проверке чувства. За свои с Лидой чувства Леша отвечает. Просто надо специальность получить, на ноги встать. А еще года через два появится Митька. А раньше зачем?.. И дело совсем не в эгоизме. Просто надо дать окрепнуть семье, в театр походить, на выставку, на каток… А что? Митька родится — им по двадцать семь. Митьке десять — им тридцать семь. Митьке двадцать — им сорок семь. Митьке тридцать — им пятьдесят семь. Митьке сорок — им шестьдесят семь. Митьке пятьдесят — им семьдесят семь. Митьке шестьдесят — им восемьдесят семь… Дойдя до восьмидесяти семи, будущий отец позвонил в квартиру будущей Митькиной матери, которой сегодня исполнилось двадцать.

— Кого это еще несет? — услышал он, стоя за дверью, голос Клавдии Мартыновны. — Кто там?

— Воры, — добродушно пошутил Леша, потом кашлянул и сказал серьезно: — Это я, Клавдия Мартыновна.

— Кто «я»?

— Ну я, Леша!

— Какой Леша?

— Никакой. Просто Леша.

Замок щелкнул, дверь нерешительно открылась.

— Это вам, Клавдия Мартыновна, в день рождения вашей дочери, — просто произнес Леша и протянул будущей теще бутылку сухого красного вина.

— Вы к Лиде, что ли? — чуть откинув голову назад, спросила будущая теща, недоверчиво глядя на бутылку.

— К Лиде! — грустно-торжественно сказал будущий зять.

— А ее как раз и дома нет. Может, ей передать чего?

— Это я сам, — улыбнулся Леша и понюхал гвоздики. — Вот она удивится, когда меня увидит.

— Вы что. зайти хотите? — без особого энтузиазма сказала Клавдия Мартыновна.

— Да уж надо, как говорится, подождать… В такой день…

— А вы кто будете? — Клавдия Мартыновна сделала шаг назад.

— Неужели вы меня не помните? Я у вас в марте был. С Лидой занимались.

— Может, и помню, — пожала плечами Клавдия Мартыновна. — К Лидочке много ходят.

Из большой комнаты доносился типичный застольный шум — стук ножей о тарелки, чоканье…

— Отмечаете? — поинтересовался Леша.

— Родственники собрались, — сказала Клавдия Мартыновна. — А молодежь в ресторане гуляет… Приехали Армаз с Леваном из Сухуми… Лидочка у них летом отдыхала… Ну, вот они за это в ресторан ее пригласили со всеми друзьями.

— Мне лично грузины нравятся, — сказал Леша, — и молдаване хорошие ребята, и эстонцы…

— А вам Лида ничего не говорила? — спросила Клавдия Мартыновна.

— Забыла, наверное. Она ведь с огоньком, — сказал Леша.

— Да! Не скоро теперь придет… Дело молодое… Небось на всю ночь.

— А вы, Клавдия Мартыновна, не беспокойтесь… Пейте винцо, ставьте его на стол, гвоздички — в воду. А я Лидочку здесь подожду. В прихожей постою… И к тому же, я думаю, Лида не выдержит — прибежит домой, отметить в кругу семьи… Все-таки такой день…

— Кланя! С кем ты там антимонии разводишь? — раздался из комнаты чей-то несвежий голос.

— Иду! Иду! — крикнула Клавдия Мартыновна. — Тут ктой-то к Лидочке пришел!..

— Ну так чего? — продолжал все тот же несвежий голос. — Коли наш человек — пусть с нами выпьет, а коли не наш — зачем тогда жаловал?..

— Нет-нет, — поспешно сказал Леша. — Поздравьте всех-всех от меня… А я уже как-нибудь тут… Я уже сегодня кушал… Спасибо.

— Дело хозяйское, — сказала Клавдия Мартыновна, — а в прихожей неудобно швейцаром стоять. Вытрите ноги и посидите в Лидочкиной комнате… Только раньше утра она не заявится… Уж поверьте… Лучше б написали записочку, если что важное…

— Клавдия Мартыновна! — душевно сказал Леша. — Милая вы моя!.. Я же друг!

И он крепко пожал руку Клавдии Мартыновне.

Оставшись в уютной маленькой комнатке Лиды, Леша подумал: «Может, сейчас объявить всем о своем решении?.. Нет. Надо дождаться Лиды и уж вместе с ней, крепко взявшись за руки, войти и объявить… А Лида — человек! Она понимает толк в дружбе… Она гордая, поэтому и не замечает меня… Придет, увидит меня, потупит взор и опустит голову на мое плечо… И все станет ясно без слов… И почему она с ним не здоровается, и почему он к ней не подходит, и почему у нее своя компания, а Леша как будто и не существует… Потому что настоящее, чистое чувство надо уметь скрывать, если оно возникло. А оно возникло еще в марте, когда он по просьбе бюро помог ей сделать эпюр. И она тогда сказала: «Спасибо». И вот теперь, через полгода, он решился. Он взвесил чувства, он не ошибается и в день ее двадцатилетия пришел сказать ей, что он помнит ее простое девичье задушевное «спасибо», что он готов протянуть ей свое дружеское молодежное «пожалуйста».

За окном, несмотря на сентябрь, заливались соловьи.