Антоний и Клеопатра

Энобарб. Это убьет наших женщин. Для них смертельна всякая неласковость. Наш отъезд доконает их.

Антоний. Я должен уехать.

Энобарб. Тогда другое дело. Было бы жалко жертвовать ими попусту. А перед чем-нибудь важным на них нечего смотреть. Клеопатра умрет при одном намеке на это. Я видел двадцать раз, как она умирала с меньшим основаньем. Наверное, в смерти есть что-то обольстительное, что она с такой любовью летит в ее объятья.

Антоний. Она невообразимо хитра.

Энобарб. Нет, повелитель. Вся она воплощенье одной любви без примеси. Разве про нее можно сказать, что она плачет и вздыхает? Это более сильные ливни и ураганы, чем отмеченные в календарях. Ее припадки не хитрость. А то бы она насылала дожди с легкостью Юпитера.

Антоний. Лучше б я никогда не видал ее!

Энобарб. О повелитель, тогда бы ты прозевал большое чудо, и твое путешествие лишилось бы смысла.

Антоний. Умерла Фульвия.

Энобарб. Как?

Антоний. Умерла Фульвия.

Энобарб. Фульвия?

Антоний. Да. Умерла.

Энобарб. Ну что же, повелитель, принеси богам благодарственную жертву. Когда их божественности бывает угодно взять жену у мужа, они выступают в роли перелицовщиков земли. Утешься мыслью, что вместо изношенного платья тебе сделают новое. Если бы, кроме Фульвии, на свете не было женщин, ее смерть была бы серьезным бедствием. Но твое горе поправимо. Из этой старой рубашки выйдет новая юбка. И дешевле лука те слезы, которые я стал бы проливать по этому поводу.

Антоний. Дело, которое она заварила в Риме, не терпит моего отсутствия.

Энобарб. А дело, которое ты заварил в Египте, требует твоего присутствия. Особенно твое дело с Клеопатрой положительно немыслимо без тебя.

Антоний

Довольно балагурить. Извести

О сборах командиров. Я царицеСкажу, что побуждает наш отъезд,И попрощаюсь. Нас зовет не толькоСмерть Фульвии и громкий голос чувств,Но также письма от друзей из Рима.Они в них сообщают: Секст ПомпейБунтует против Цезаря и страшенПреобладаньем на́ море.[9] НародНе ценит никогда людей при жизниИ перенес любовь, которой онНе доплатил покойному Помпею,На сына. Секст и без того великПо имени и крови, а успехомВскружил солдатам головы вконец.Для государства рост его влияньяСтановится угрозой. ВообщеВсе бродит там, змеясь, как конский волос,Который может сделаться змеей.[10]

Всем командирам, состоящим в свите,Без промедленья собираться в путь.

Энобарб

Отдам распоряженье.

Уходят.

Сцена третья

Там же. Другая комната.

Входят Клеопатра, Хармиана, Ира и Алексас.

Клеопатра

Где он?

Хармиана

С тех пор его я не видала.

Клеопатра

Узнай, где он, кто с ним, чем занят он,И помни, — я тебя не посылала.Застанешь грустным, скажешь — я пляшу,

А если весел, скажешь — заболела.Ступай и возвращайся поскорей.

Хармиана

Мне кажется, ты не права, царица.Когда любовь нешуточна, нельзяОтветной домогаться принужденьем.

Клеопатра

А твой совет каков?

Хармиана

Не притесняйЕго ни в чем и дай во всем свободу.

Клеопатра

Чтоб тем его скорее потерять?Вот глупая!

Хармиана

Его терпенье лопнет.Мы начинаем ненавидеть то,Чего боялись. Вот и сам Антоний.

Входит Антоний.

Клеопатра

Мне грустно. Я больна.

Антоний

Я принужден,Как это ни печально…

Клеопатра

Хармиана!Я падаю. Дай руку. Эта больНе может продолжаться бесконечно.Всему есть мера.

Антоний

Должен сообщить…

Клеопатра

Прошу, не приближайся.

Антоний

Что с тобою?

Клеопатра