Антропологический детектив. Боги, люди, обезьяны...

В народных сказках, почти в каждой, присутствует такой персонаж, как оборотень. Можно вспомнить и братца Иванушку, который, испив водицы из козлиного копытца, стал козленочком, людоеда из сказки «Кот в сапогах», чудище лесное из сказки «Аленький цветочек», Царевну-лягушку и Финиста — Ясного сокола. Пушкин заставил своего царя Гвидона превращаться в разных насекомых. Но в этом он был не оригинален, в бушменской мифологии герой Цанг превращается в богомола. Без оборотня как бы уже и сказка не сказка. Но как сказал поэт: «Сказка ложь, да в ней намёк…»

Оборотень — это явление чисто земное, материальное, он не похож на посланников с того света — духов и привидений, окутанных голубоватым свечением. Его жуткое отличие от них состоит в том, что оборотень способен прийти как бы изнутри человека, порой не спросясь его разрешения.

Существует небольшая тибетская народность — таманы. По рассказам этнографов, у таманов часто случаются внезапные спонтанные превращения в зверей. Таман спрашивает у соседей, не видел ли кто его жену с сыном, а когда ему отвечают, что заметили только тигрицу с тигрёнком, он восклицает: «Да ведь это они и есть!» — и спешит в ту сторону, где их видели. У таманов такие перевоплощения акт непроизвольный, осуществляемый помимо воли человека. Ему предшествует состояние напряженности, нервозности и беспокойства. На человека внезапно нахлынет непреодолимое желание быть зверем, например, по-тигриному поваляться в камышах, затаиться в джунглях днем, чтобы, играя мускулами и сладко позевывая, в предвкушении добычи выйти из логова на охоту ночью. Оборотень, однако, не теряет свое человеческое «Я», в личине зверя видит он и понимает по-человечьи, а вот поступает по-звериному, и по-другому не может!

На различных континентах оборотни облекались в шкуры разных зверей и птиц: волков, ягуаров, леопардов, тигров, львов, лис, кошек, собак, крыс, мышей, белок, орлов, сов, ворон. Чаще это хищные и свирепые животные. Иногда хищниками становились по своей воле. С помощью магических ритуалов, особых мазей-втираний и поясов или одеяний с элементами шкуры зверя или оперенья птиц. Еще античный автор Лукиан в своем рассказе «Лукий, или Осел» описал обряд превращения героини в птицу. Поздней ночью она разделась догола, бросила крупицу ладана в огонь и прошептала заклинание. Затем натерлась мазью, и вдруг у нее стали вырастать перья, нос стал вороньим и кривым — и женщина превратилась в ночного ворона. Когда она это увидела, она страшно каркнула и, подпрыгнув, как ворона, вылетела в окно. За этой сценой, затаившись за дверью, наблюдал герой рассказа, и ему тоже нестерпимо захотелось стать вороном. Он проделал все действия своей предшественницы, но перепутал баночку с мазью и вместо ворона превратился в осла.

Изображение колдуна, обернувшегося оленем из верхнепалеолитической (12–40 тыс. лет тому назад) пещеры Трёх Братьев, Франция.

Сходные с описанными в античной литературе ритуалы существуют сегодня у многих племен Африки, например, у дагомеев. Совершив ритуальное жертвоприношение в виде цыплят и козленка, жрецы под бой барабанов на центральной площади на глазах у изумленной толпы превратили девушку во взрослую самку леопарда, которая тут же выскочила из круга и исчезла в тени деревьев. Жрецы сообщили принцу, в честь приезда которого был показан этот редкий обряд, что девушка стала леопардом навсегда.

Другое название оборотничества — ликантропия («ликос» — волк). Это слово восходит к Зевсу Ликейскому, требовавшему человеческих жертв. Одно из имен Аполлона — Ликейос. В Аркадии, основателем которой, по преданию, считался царь Ликаон, проходили пышные празднества — Ликайи, во время которых посвящаемые в мистерию становились волками на девять лет — после того как они собственноручно приносили человеческую жертву. В Древнем Риме проходили волчьи празднества — луперсалии: ведь Ромул и Рэм, основатели вечного города, были вскормлены волчицей. Геродот пересказывал историю об одном североевропейском племени, члены которого на несколько дней в году превращались в волков. Подобные обряды отмечены были у многих европейских племен. К примеру, у балтов были воины — слуги бога-волка, которые шли в бой, объевшись белены и натеревшись с головы до пят особой мазью. Во время сражения такие воины считали себя волками. Что интересно, волками их считали и воины противника, утверждавшие, что на них напали настоящие, а не мнимые волки. Кое-кто из воинов так прочно «застревал» в образе волка, не желая выйти из него после сражения, что приходилось его убивать, дабы он не нанес ущерба людям и стадам. Воины, павшие на поле брани, после смерти, согласно поверьям, превращались в волков. Это было почетно, так как сами главные богискандинавов и германцев — Один и Вотан — были воинами-оборотнями.