Антропоцид

Кто-то стучит в дверь (надо же, ценят всё-таки приватность) и тут же открывает её, не дожидаясь ответа.

— Крылов, время вышло, — говорит полицейский и тянет ко мне наручники.

Я послушно встаю и протягиваю руки. Холодный металл сжимается на моих запястьях.

— Вадим, мы что-нибудь придумаем! — кричит Марина вслед, когда меня уводят.

Хорошо бы, Марина, хорошо бы. Я очень на это надеюсь.

Но очень сомневаюсь.

#011 // Надежда // Константин

Голубое небо и свежий воздух. Эта база не перестаёт меня поражать. Даже жалко, что отношение к её созданию я имел слишком косвенное.

Потолок, кажется, на высоте метров двадцать, или около того. Он горит голубым, а по нему плывут ненастоящие облака — кажется, голографические. Всюду зелень, я даже слышу пение птиц. Интересно, настоящие, или это звуковой эффект? А то, мне кажется, я уже ничему не удивлюсь.

Пол устлан плиткой. Проспект всюду утыкан небольшими трёх- и пятиэтажными домиками в том самом архитектурном стиле, который можно встретить в центре столицы. Только окон в них слишком много и расположены они слишком плотно. С одной из сторон проспекта дома прилегают вплотную к стене, стилизованной под забор, переходящий в небо — даже лес на фоне прорисован. И всё же эта стена слишком заметна, что немного разрушает иллюзию открытого пространства.

Одним словом, Москва, только без высоток. И несколько почище.

Здесь, кстати, довольно людно. Метрах в ста расположился парк — там гуляют родители с детьми. И судя по всему, это не переселенцы. Надо же, я застал самое первое поколение настоящих венерианцев — людей, родившихся здесь. Для них гибель Земли будет лишь страницей в истории, чем-то абстрактным. Никаких настоящих переживаний по этому поводу они никогда не испытают, пусть это и произошло на их веку.

Ну, им же лучше. Я им даже немного завидую.

Я нахожу свою квартиру в одном из домов у стены. Как я и ожидал, это весьма тесная студия, но обставленная достаточно неплохо, со вкусом. Здесь две кровати: предусмотрели то, что я с сыном. Вот только сын мой не здесь. С чем мне и предстоит сейчас разбираться.

Я аккуратно ставлю чемодан с вещами возле кровати. Тут мой взгляд встречается с окном в настоящий мир, и меня поглощает жёлтая бездна. Это окно — напоминание о том, где я и что случилось. О том, что я на веки вечные заперт в гигантском аэростате, парящем над адом.

Квартира угловая, и в стене над кроватью есть ещё одно окно: за ним меня встречают голубое небо, шелест листвы и пение птиц.

Пару минут я так и стою, глядя в два окна, ведущие в два разных мира. Всю дорогу сюда мы прятались в виртуальной иллюзии, а теперь она материализовалась и стала осязаемой. И эти два окна всегда будут мне об этом напоминать.

Снова хочется плакать. Но в этот раз я сдерживаюсь.

У окна, выходящего на венерианский пейзаж, я нахожу кнопку. По нажатию опускаются тяжёлые непроницаемые жалюзи. Да, так намного лучше. Я обязательно подниму их обратно, но позже. Когда буду к этому готов.

Ну всё, хватит тянуть время. Я возвращаюсь к лифту и поднимаюсь на первый этаж (здесь они, кстати, считаются сверху вниз) — в холл, где и находится полицейский участок.

Симпатичное офисное помещение, может даже показаться, что я на Земле — в общем-то, как и в жилой зоне. Вот только окон нет, и даже экранов с фотографиями, как в столовой на Афродите-1. Фотообои сюда тоже не добрались. Герметичная офисная коробка, которая на самом деле является полицейским участком.

И как они только не звереют в таких условиях?

Вдоль стен стоят столы, люди в гражданском и в полицейской форме сидят за компьютерами. А ещё с каждой стороны помещения есть по одной двери.

Они совершенно меня не замечают, будто я призрак какой-то. Хочется верить, это потому что они усердно работают над делом моего сына.

— Здравствуйте, — говорю я. — Меня зовут Константин, я отец Вадима Крылова.

Один из полицейских, лейтенант, отрывается от компьютера и обращает на меня внимание.

— Здравствуйте, Константин, — говорит он. — Ваш сын находится в изоляторе. Мы приняли во внимание все его заявления и проводим расследование. Вы что-то хотели?

Ну хоть здесь делом занимаются!

— Я могу увидеть сына? — спрашиваю я.

— У него сегодня уже были посетители, — отвечают лейтенант. — Приходите через неделю.

Вот же нелюди! Так, главное не хамить и сохранять спокойствие.

— Но я же отец.

— Простите, таков порядок. Можете не беспокоиться, я вас заверяю, что ваш сын находится в безопасности, и его хорошо кормят. Ну, уж явно получше, чем на этих ваших Афродитах.

Полицейский вновь сосредотачивается на работе, как бы намекая, что я ничего не добьюсь.

Ну уж нет.

— Я думаю, на свободе ему будет лучше.

— Может быть, да. А может, и нет. С одной стороны, ваш сын всё ещё проходит подозреваемым по делу о попытке саботажа. С другой, под нашей защитой ему будет безопасней. Кто знает, на что ещё пойдут эти террористы?

Да, в этом есть смысл. Не думаю, что Вадим знает что-то сверх того, что он рассказал, но мы не знаем, насколько эти ртутные параноики. Если они решат подчистить концы, нам всем придётся несладко.