Ануш для искушения

Продолжать мне не стоило. Джэя намеренно ввергли в состояние покоя, чтобы я могла пребывать в каком-то ином мире, не отвлекаясь ни на кого. Нехотя, но мне поверилось, что жертвоприношения в какой-то мере предназначались для Оперенного Змея: только что я испытала себя в качестве жертвы (благо, без продолжения). И в том, что Джэя сознательно ввели в состояние забытья, я уже не сомневалась. Я знала это наверняка. И мне не стоило рассуждать о плоде моих фантазий. Я прекрасно знаю себя, впрочем, настолько, насколько каждый из нас может знать что-то о себе, но этого вполне достаточно, чтобы признаться себе в том, на что я способна. В детстве я могла мечтать о принце. Взрослея, могла представлять его. А найдя Джэя, я способна выдавать желаемое за действительное. Но чтобы хоть раз в жизни подумать об историях, как, например, в погребальной камере или здесь и сейчас – этого не было и в мыслях. И поэтому «это» происходит в действительности. Но почему именно со мной?!

Я переключила внимание на Джэя. Он говорил о пирамиде и восхищался познаниями майя.

– Мы не знаем, знакомы ли майя с понятием 360° для измерительных целей, но пирамида развернута относительно сторон света точно на 18°.

Джэй начал предполагать, что у древних майя существовала развитая геодезия и астрономия. Пребывая в возможности после погребальной камеры соприкоснуться с чем-то иным, я соглашалась, что древние люди-майя способны на жертвоприношения, но на высокоточное творение… Я не могла теперь поверить, что на это вообще способна рука человека.

Я подумала, почему бы нам, человечеству, сейчас не попытаться построить хотя бы то же самое. Чтобы воочию убедиться, кто обладал более развитыми возможностями: мы – с технологиями на сегодняшний день, либо они – с чем-то более могущественным, нежели механическая техника. Это была бы стройка века с многотонными каменными глыбами. И что бы из этого получилось? И получилось бы так точно и ровно до градуса с учетом сторон света? И чтобы ни на градус не просел фундамент за три тысячи лет!

Джэй продолжал:

– Если бы они повернули огромнейшую пирамиду в сторону хотя бы на один градус, удивительная игра тени и света ни за что бы не проявилась! Такое могла сотворить только цивилизация с высококвалифицированными топографами и астрономами, – говорил он и искренне поражался. – Добиться столь высокой точности, чтобы получить из игры света и тени уникальное изображение… в точно заданном месте!.. В точно заданный момент!

Он замолчал и, оставляя дальнейшие комментарии, восхищаясь, отвел свободную руку в сторону.

Время неумолимо шло вперед, и мне надо было вставать. После того, как я поблагодарила Джея, мы поднялись.

На удивление я чувствовала себя хорошо, голова была ясной, пожалуй, как никогда. С моим здоровьем все повторялось, как после погребальной камеры, когда я быстро отошла от потрясения.

– Джэй, но майя жили несколько тысяч лет назад. В то время существовали, по нашим современным меркам, примитивные изобретения, а поверхностные знания тесно переплетались только с религиозными.

– Ты права. В этом и пытаются разобраться ученые, в том числе и я. Может, и ты со временем присоединишься к ученым нашего направления. Вот тогда вместе и попытаемся разгадывать.

Он приветливо похлопал меня по плечу.

– Раз у тебя вторая половина дня исключительно для удивлений, пойдем, до закрытия я успею показать площадку для игры в мяч. Вот она – прямо напротив нас. Лучше будет самой оценить, нежели услышать мой рассказ об этом.

– А что это будет? – спросила я, не желая на сегодня приключений. – Очередное место жертвоприношений, только теперь для проигравшей команды?

Джэй улыбнулся. Понимая меня, он ответил с долей иронии, чтобы тема жертвоприношений прозвучала по-другому:

– Пожалуй, если каждый раз всю команду – так и игроков не наберешься. Вот этим соображением, вероятно, майя и руководствовались, поэтому нам удается находить подтверждение только тому, как капитан выигравшей команды обезглавливает капитана проигравшей команды.

Глядя на меня, Джэй поджал губы. Мне захотелось его рассмешить и я ляпнула:

– То-то они играли с адреналинчиком. Нынешним болельщикам такого реального азарта не пережить.

Джэй поначалу не знал, как на это реагировать. Впрочем, как и я.

– Я дура, да?

До этого момента мне тяжело было представить, что Джэй способен так хохотать. В отличие от смеха в «приюте», теперь он это делал до слез. Чем заразил меня и мы какое-то время предавались веселью, позволяя себе разнообразные колкости.

Начинало темнеть, и хотя туристы расходились, мне казалось, что их сколько было, столько и оставалось на открытом пространстве.

– Идем, покажу то, о чем говорил. Пока разойдутся туристы, мы успеем.

Мы направились к площадке для игры в мяч. По пути нам встретились участники нашей экспедиции, с которыми приехала я, и Джэй предложил им присоединиться к нам. Они отказались, ссылаясь на то, что уже там были, а теперь направляются к стоянке автобуса. Джэй предупредил, чтобы они уезжали без меня, а мне предложил добраться на его машине, и я, естественно, не была против.