Анжелика

— О, это целая история! Говорят, дон Луис де Аро и кардинал Мазарини так увлеклись этикетом, что до сих пор еще не приступили к обсуждению вопроса о свадьбе. Кстати, ходят слухи, что отношения обострились. Камнем преткновения стал принц Конде. Испания настаивает, чтобы его приняли во Франции с распростертыми объятиями и забыли бы не только предательство Фронды, но и то, что этот принц французской крови в течение нескольких лет был испанским генералом. Такую горькую пилюлю трудно проглотить. В этой обстановке приезд короля будет выглядеть нелепо. Мазарини посоветовал ему попутешествовать. И вот весь двор путешествует. Они отправились в Экс, где присутствие короля, несомненно, усмирит вспыхнувшее там восстание. И все они проедут через Тулузу. А вас нет! И архиепископа тоже нет! Капитулы сходят с ума!..

— Но ведь они не впервые принимают у себя столь высоких особ.

— Вы должны быть там, — умоляюще сказал д'Андижос. — Я приехал за вами. Говорят, король, узнав, что они проедут через Тулузу, сказал: «Наконец-то я познакомлюсь с Великим лангедокским хромым, о котором мне все уши прожужжали».

— О, я хочу в Тулузу, — воскликнула Анжелика, подскочив на постели.

Но тут же, скривившись от боли, она откинулась на подушки. Она слишком долго пролежала в постели и слишком ослабела, чтобы немедленно пуститься в путь по плохим горным дорогам да еще выдержать утомительную роль хозяйки, принимая в своем доме короля. От огорчения она расплакалась.

— О, король в Тулузе! Король в Отеле Веселой Науки, а я этого не увижу!..

— Не плачьте, дорогая, — сказал Жоффрей. — Я вам обещаю, что буду таким предупредительным и любезным, что нас не смогут не пригласить на свадьбу. Вы увидите короля в Сен-Жан-де-Люзе, и не утомленным путешественником, а во всем его великолепии.

Граф вышел, чтобы распорядиться в связи со своим отъездом на заре следующего дня, а добряк д'Андижос тем временем пытался утешить Анжелику.

— Ваш муж прав, красавица моя! Двор! Король! Подумаешь! Ну и что из этого? Один обед в Отеле Веселой Науки куда великолепнее, чем праздник в Лувре. Поверьте мне, я был там и так замерз в приемной Королевского совета, что у меня потекло из носу. Можно подумать, что у короля Франции нет лесов и для него негде нарубить дров. А у придворных короля я сам видел такие дыры на штанах, что даже фрейлины королевы, которые не отличаются стыдливостью, опускали глаза.

— Говорят, что кардинал, наставник молодого короля, не хотел приучать своего воспитанника к чрезмерной роскоши, которая была бы не по средствам стране.

— Не знаю, к чему кардинал хотел приучить короля, но себе он ни в чем не отказывал и скупал брильянты во всех видах, картины, библиотеки, гобелены, гравюры. Однако мне кажется, что король, хотя он выглядит робким, мечтает отделаться от этого опекунства. Ему надоела бобовая похлебка и надоели наставления матери. Ему надоело своим жалким видом олицетворять собой разграбленную Францию, и, когда ты недурен и ко всему еще король, это вполне понятно. Близок час, когда он тряхнет своей львиной гривой.

— Как он выглядит? Опишите мне его! — нетерпеливо потребовала Анжелика.

— Недурен! Недурен! Представительный, величавый. Но из-за вечных скитаний по городам и весям во времена Фронды он пребывает в таком же невежестве, как если бы был слугой, и, не будь он королем, я бы сказал вам, что нахожу его немного неискренним. Кроме того, после оспы он рябой.

— О, вы просто стараетесь разочаровать меня, — вскричала Анжелика, — и сейчас в вас говорит кровь всех этих чертовых гасконцев, беарнцев или альбигойцев, которые до сих пор не могут понять, почему Аквитания не осталась независимой, а была присоединена к французскому королевству. Для вас ничего не существует, кроме вашей Тулузы и вашего солнца. А я сгораю от желания побывать в Париже и увидеть короля.

— Вы увидите его во время свадьбы. Возможно, это событие ознаменует истинную возмужалость нашего государя. Но если вы поедете в Париж, обязательно остановитесь в Во, чтобы нанести визит мессиру Фуке. Вот кто сейчас подлинный король. Какая там роскошь, друзья мои! Какое великолепие!

— Похоже, вы уже полебезили перед этим невежественным мошенником-финансистом, — сказал граф де Пейрак, входя в спальню.

— Дорогой мой, это было необходимо. Необходимо и для того, чтобы в Париже тебя всюду принимали, ибо принцы благоговеют перед ним, и еще потому, что я, признаюсь, сгорал от любопытства: мне хотелось увидеть великого казначея государства в его доме, ведь он сейчас, бесспорно, первое лицо в стране после Мазарини.

— Будьте смелее, не бойтесь сказать: перед Мазарини. Ни для кого не секрет, что кардинал не пользуется никаким доверием у заимодавцев, даже когда деньги нужны на благо государства, в то время как этому Фуке верят все.