Анжелика

утверждал, что пигмеи, фавны, нимфы и сатиры созданы с помощью алхимии. В других трудах говорится, что гомункулов, этих крошечных человечков величиной с дюйм, можно обнаружить в моче ребенка. Вначале гомункул невидим, и в этот период он питается вином и розовой водой; о его настоящем рождении свидетельствует тихий писк. Только очень могущественные маги способны вызвать это дьявольское, колдовское рождение, а граф де Пейрак, находящийся сейчас здесь, – один из таких магов, наделенных высшим могуществом, ибо он, по собственному признанию, не нуждается в философском камне для превращения простых металлов в золото. А может, он владеет тем зародышем жизни и благородных металлов, за которым он ездил, как он сам рассказывал, на край земли?

Судья Бурье вскочил, крайне возбужденный, и, заикаясь от злобы, спросил:

– Ну, что вы ответите на такое обвинение?

Де Пейрак нетерпеливо пожал плечами и усталым голосом сказал:

– Как можно опровергнуть измышления человека, явно потерявшего рассудок?

– Подсудимый, вы не имеете права уклоняться от ответа, – спокойно вмешался Массно. – Признаете ли вы, что «дали жизнь», как утверждает этот святой отец, маленьким чудовищам, о которых идет речь?

– Конечно нет, и даже если бы это было возможно, я не вижу, чего ради я должен был бы делать это.

– Значит, вы признаете, что можно создать жизнь искусственным путем?

– Кто знает, господин председатель! Наука еще не сказала своего последнего слова, а в природе столько загадок! Когда я был на востоке, я видел, как некоторые рыбы превращаются в тритонов. Я даже привез несколько таких рыбок в Тулузу, но там перерождения не произошло ни разу: по-видимому, все дело в климате.

– Короче, – сказал Массно дрогнувшим голосом, – вы считаете, что наш Творец не играет никакой роли в создании живых существ?

– Этого, сударь, я не говорил никогда, – спокойно возразил граф. – Да, у меня есть свои убеждения, но я верю, что все создал господь бог. Только я не вижу, почему вы не допускаете мысли, что он предусмотрел некоторые переходные формы от растительного мира к животному или от головастика к лягушке. Что же касается гомункулов, как вы их называете, то я лично никогда их не «создавал».

Тогда Конан Беше достал из широких складок своей сутаны какую-то склянку и протянул ее председателю.

Судьи стали передавать ее из рук в руки. Анжелика со своего места не могла разглядеть, что в ней находится, но она видела, как большинство этих почтенных мужей в тогах осеняли себя крестом, и услышала, как один из судей, подозвав молоденького клерка, послал его в часовню за святой водой.

На лицах судебных заседателей был Написан ужас. Бурье беспрерывно потирал руки, и трудно было понять, то ли от удовлетворения, то ли чтобы стереть следы этой святотатственной нечисти.

Только один Пейрак, отвернувшись, не проявлял никакого интереса к этому спектаклю.

Склянка вернулась к председателю Массно, и тот, надев очки в большой черепаховой оправе, рассмотрел ее и затем нарушил наконец всеобщее молчание.

– Этот уродец, что находится в склянке, скорее напоминает окаменевшую ящерицу, – сказал он разочарованно.

– Я достал двух таких засушенных гомункулов, которые, должно быть, служили для колдовства, когда с риском для жизни проник в лабораторию графа,

– скромно сказал монах Беше.

Массно обратился к подсудимому:

– Вы узнаете этот… этот предмет? Сержант, подайте сосуд подсудимому.

Верзила сержант, к которому обратился Председатель Массно, конвульсивно вздрогнул. Он что-то тихо пробормотал и после некоторого колебания схватил наконец склянку, да так неловко, что она выскользнула из рук и разбилась.

Публика разочарованно ахнула, и тут же толпа кинулась к помосту, желая поближе посмотреть на странное существо.

Но стражники выстроились перед первым рядом и остановили любопытных.

Наконец один из стражников вышел вперед, подцепил своей алебардой с полу что-то неразличимое и сунул под нос графу де Пейраку.

– Должно быть, это один из тритонов, которых я привез из Китая, – невозмутимым тоном проговорил граф. – Наверно, они выползли из аквариума, который я обогревал при помощи перегонного куба, чтобы вода, в которой они находились, всегда была теплой. Бедные крошечные создания!..

***

У Анжелики создалось впечатление, что из всего, что сказал граф по поводу появления этих экзотических ящериц, публика услышала только слова «перегонный куб», и по залу снова прокатилось дружное «ах», выражающее ужас.

– И вот один из последних вопросов обвинения, – снова заговорил Массно. – Подсудимый, известен ли вам этот список? Это подробная опись всех еретических и алхимических трудов с одной книжной полки вашей библиотеки, к которым вы чаще всего обращались. Среди прочих я вижу здесь книгу «De Natura Rerum» Парацельса, в которой место, посвященное созданию таких дьявольских существ, как гомункулы, о существовании которых я узнал от ученого отца Беше, отчеркнуто красным карандашом, а на полях вашей рукой приписано несколько слов.

Граф ответил хриплым от усталости голосом.

– Правильно. Я помню, что я отчеркнул таким образом некоторые нелепости.