Анжелика и король

— Правильно, подарок, — ответила ля Вуазин, поднимаясь. — Мы не забыли о нем, и вы нам хорошо заплатите. Вы будете довольны таким подарком. Марго, давай сюда корзину.

Девочка лет двенадцати выскочила из тумана и поставила перед Атенаис корзинку, из которой вынула розовую ночную сорочку, расшитую серебром. Анжелика закрыла рот руками, сдерживая крик. В руках у девочки была ее любимая сорочка.

— Осторожно, не держи так долго, — сказала ля Вуазин дочери, — пользуйся листьями платана, которые я принесла.

— Тереза! — позвал кто-то.

Появилась одна из девушек Анжелики.

— Возьми-ка это, моя девочка, — сказала ля Вуазин, — но обращайся с ней осторожно. Вот тебе листья платана для защиты рук. Не закрывай корзину, Марго.

Она пошла в другой конец комнаты и вернулась с пучком белых полосок материи, на которых, виднелись пятна крови.

Анжелика в ужасе закрыла глаза и прижала руки к груди, готовая крикнуть во весь голод: «Убийцы!» У нее не было сил смотреть, но она слышала, как в комнате все засуетились и стали задувать свечи, готовясь расходиться.

Скрипучий старческий голос произнес:

— Смотрите, чтобы сторожа не заглянули в корзину.

— Это не страшно, — хихикнула ля Вуазин. — После того, что я предприняла, стражники будут побаиваться меня и лебезить передо мной.

Наступило полное молчание. Анжелика открыла глаза и очутилась во тьме, так как Баркароль закрыл глазок в двери.

— Я думаю, вы узнали достаточно, большего вам не вынести. Давайте поспешим обратно, чтобы не натолкнуться на Бонтана. Он, как сова, шныряет по ночам.

Когда они вернулись в комнату Анжелики, карлик привстал на цыпочки, достал из буфета бутылку со сливовой настойкой и наполнил два бокала.

— Выпейте, на вас лица нет. Вам это непривычно, не то, что мне. Боже, я целых два года служил в доме ля Вуазин и хорошо узнал ее. Познакомился и с другими. Но она хуже всех. Раз Тереза присутствовала на этом шабаше ведьм, то это неспроста. Голову даю на отсечение, что мадам де Монтеспан хочет извести вас. Я узнал, что не так давно ля Вуазин ездила в Оверен и Нормандию, чтобы раздобыть там кое-какие части для снадобья, которое отправляет на тот свет, не оставляя следов.

— Но теперь-то я предупреждена и не попаду в западню. И, кроме того, я знаю, у кого мне спросить совета и к кому обратиться за помощью. — Она выпила наливку. — А кто был этот священнослужитель?

— Аббат Гибур из прихода Сен-Марсель. Он один из тех, кто готовит питье из крови младенцев.

— Прекратите! — в ужасе закричала Анжелика.

— В доме ля Вуазин есть специальная печь, в которой она сожгла не менее двух тысяч недоношенных и принесенных в жертву младенцев…

— Замолчите!

— Превосходные люди, правда, маркиза? А какие преданные друзья, а? Тот, что гнусавил псалмы рядом с вами, — Лесарж, отец колдовства. Мадам де Лароше-Гийон — крестная мать его дочери. Хе-хе-хе!

— Заткнись! — не выдержала Анжелика. — Она схватила с камина фарфоровую статуэтку и изо всей силы швырнула в него. Статуэтка ударилась о стену и разлетелась на куски.

Баркароль сделал сальто и прыгнул к двери, не переставая хихикать. Еще долго слышала она его непристойный смешок, звучащий в коридоре.

Когда на следующую ночь Тереза вошла в ее комнату с розовой сорочкой в руках, Анжелика сидела у туалетного столика. Она в зеркало наблюдала, как девушка аккуратно расстелила сорочку на кровати, подбила подушки и откинула покрывало.

— Тереза!

— Да, мадам.

— Тереза, ты знаешь, что я очень довольна тобой…

Девушка застыла с глупой улыбкой на лице.

— Мадам, вы очень добры… — И я хотела бы сделать тебе маленький подарок. Ты заслужила его. Я хочу подарить тебе ту самую ночную сорочку, которую ты принесла мне. Она подойдет тебе. Бери ее…

Анжелика отвернулась от зеркала. В комнате наступила тишина. Она увидела, как изменилось выражение лица девушки, и это говорило яснее всяких слов.

— Бери ее! — повторила Анжелика страшным голосом, сжав зубы. — Бери ее. — Она надвигалась на девушку, и ее изумрудные глаза горели адским огнем. — Почему ты не хочешь взять ее? А-а, я знаю почему! Покажи свои руки, негодяйка!

Тереза выронила листья, зажатые в руках;

— Листья платана! — кричала Анжелика, топча их ногами. Она набросилась на девушку с кулаками. — Вон отсюда! Иди к дьяволу, своему хозяину!

Спрятав руками лицо, Тереза с громким плачем выбежала из комнаты.

Анжелика дрожала всем телом.

Когда вошла Жавотта с подносом для ужина, она увидела, что хозяйка стоит посреди комнаты и смотрит перед собой невидящими глазами. Девушка тихо составила блюда с подноса на стол.

— Жавотта, — вдруг окликнула ее Анжелика, — ведь ты всегда любила Давида Шайо?

Девушка вспыхнула, глаза ее широко раскрылись.

— Прошло уже много времени с тех пор, как я видела его в последний раз, мадам.

— Но ведь все это время ты любила его, да?

— Да. Но он, наверное, теперь и не посмотрит на меня. Сейчас он стал таким важным, ведь он владелец ресторана и шоколадной лавки. Говорят, что он собирается жениться на дочери нотариуса.

— А зачем она ему? Ему нужна женщина вроде тебя. Вы должны пожениться.

— Но я недостаточно богата для него, мадам.