Анжелика и курортный рыцарь

В душе заново распускаются прекрасные чайные розы. Долгое время они увядали без нужного ухода и заботы. Но оказалось, что им нужен был более искусный садовник.

Моё признание становится спусковым крючком. Я смелее прижимаюсь к Косте, обхватив руками за пояс и положив голову на грудь. Слышу, как часто бьётся его сердце. И всё больше верю, что это из-за меня.

Поглаживания по спине и покачивания из стороны в сторону успокаивают. Игра во влюблённых перед родителями больше не вызывает абсурда. Потому что теперь это не игра.

27

Когда на улице становится совсем темно, мы прощаемся с родителями Кости. Его отец пожимает мне руку, говоря, что рад познакомиться со мной. Алла Викторовна тоже смотрит на меня уже не скептически, а с удовлетворением.

— Я рада, что спустя несколько лет после того случая ты смог искренне полюбить другую девушку, — мать гладит Костю по плечу, и он, коротко взглянув на меня, натягивает улыбку и приобнимает.

Я немного напрягаюсь, но тоже улыбаюсь и делаю вид, будто понимаю, о чём они говорят. У Кости была какая-то неприятная история в прошлом? Наверное, мне ещё предстоит об этом узнать.

Возвращаемся в отель мы молча, едва касаясь плечами. В нашем молчании нет какой-то неловкости. Наоборот, в душе слегка колеблется приятное волнение и нежность.

На втором этаже мы останавливаемся возле своих номеров и смотрим друг на друга вопросительно и ласково. И каждый не решается сделать шаг.

— Уйдёшь? — спрашивает он.

— Не хочется уходить, — признаюсь я, проведя рукой по волосам.

— Мне тоже, — усмехается Костя и протягивает мне руку. — Давай посидим в моём номере? Опержая все вопросы, скажу, что не буду приставать.

Тихо рассмеявшись, я беру Костю за руку и прохожу в номер следом за ним. Он включает только тусклую подсветку, проводит меня к дивану и устраивается на нём после того, как открывает дверь на балкон. Свежий вечерний воздух проникает в комнату и приятно охлаждает кожу.

Сначала мы просто молча рассматриваем друг друга, будто видим впервые. Поставив локоть на мягкую спинку дивана, Костя подпирает голову кулаком и едва заметно улыбается, задумчиво глядя на меня сквозь слегка сомкнутые ресницы. Я откидываюсь на спинку и тоже улыбаюсь, вновь чувствуя, как в груди разливается тепло.

Царит приятная атмосфера, но на языке вертится вопрос. Я никак не могу унять своё любопытство.

— Про какой случай говорила твоя мама? — не выдерживаю я. — Что случилось с тобой в прошлом?

Улыбка Кости немного гаснет, и его бровь слегка дёргается.

— В университете я встречался с девушкой, — нехотя рассказывает он. — Когда мы выпустились, я пошёл в армию. И та девушка меня не дождалась. Когда я вернулся, я узнал, что она мне изменила с другим. После этого меня нехило накрыло.

Я с сочувствием смотрю на Костю. Мне хорошо знакома его боль. Принять то, что зря вкладывал эмоции и силы в отношения, очень тяжело.

Почему-то образ Кости в голове никак не вяжется с военной службой. Не выдержав, я хихикаю.

— Что смешного? — забавно вытягивается его лицо.

— Извини, просто я представила тебя лысым и одетым в военную форму, — скалюсь я. — Невероятное зрелище.

— Почему же? — оживляется Костя, расправляя плечи. — Я выглядел круче и гораздо брутальнее, чем сейчас.

— И пострижен под нолик, — глумливо откликаюсь я, оглядев нынешнюю стильную стрижку Кости.

— Знаешь, в армии стрижка — не самая большая проблема, — усмехается он, на секунду погрузившись в воспоминания. — А ты? Что тебя тревожит?

Вмиг перестав веселиться, я немного поникаю и отвожу взгляд в сторону. От мыслей о прошлом каждый раз по коже пробегается колючий мороз. Но всё же я решаюсь заговорить.

— Если коротко, моя мама вышла замуж за абьюзера, по залёту. На первом курсе универа она влюбилась в моего отца, и после одной из встреч она забеременела от него. Под давлением родных они поженились, но отец не хотел ни брака, ни ребёнка. Они начали жить вместе. Потом родилась я, и начался ад. Мать с отцом постоянно ссорились. Отец стал часто бухать, но, как ни странно, всё равно ходил на работу и обеспечивал нас, скрипя зубами. Так продолжалось до моего двенадцатилетия.

Вздохнув, я перевожу дух и стараюсь собраться с силами.

— В тот день мама была на работе, отец остался дома. От алкоголя ему совсем снесло крышу, и он начал меня домогаться. Но мама вернулась вовремя и успела остановить его. После этого они развелись, и мы с мамой съехали в другую квартиру.

Костя опустошенно смотрит в точку на полу.

— Даже не знаю, что сказать, — растерянно произносит он, гладя меня по руке. — Это ужасно. Ужасно перенести такую травму. Не представляю, как после этого ты пришла в себя.

— Наверное, я до сих пор не пришла в себя, — грустно улыбаюсь я. — С тех пор мне тяжело сближаться с мужчинами. Моим единственным парнем был Стас, и дальше поцелуев у нас ничего так и не зашло. В последнее время он сильно напирал с этой темой, а я не могла открыться. Из-за этого мы поссорились. А потом он изменил мне, потому что устал ждать.