Анжелика и султан

— Вы не хотите взять охрану? — спросил Янсон, не доверяя капитану бригантины.

— Слишком большая честь для него! — пренебрежительно махнул рукой флибустьер, зная, что бывший маркиз не осмелится причинить ему вреда.

— Рескатор! Собственной персоной! — со злобой и — бессилием произнес де Скренвиль.

— Дайте наружный трап! — крикнул помощник вахтенным матросам, с любопытством разглядывая знаменитого пирата и освободителя рабов.

— Кому обязан столь небывалой честью? — поклонился де Скренвиль, пряча свою злобу и зависть под любезной улыбкой.

— Сейчас все объясню! — спокойно ответил Рескатор.

Он прошел за капитаном и помощником в кают-компанию, где оба выжидающе уставились на него.

— Мне известно, что вы были в водах, где утонула адмиральская галера.

— Да, я охотно посещаю места кораблекрушений, — согласился де Скренвиль, — добыча там неплохая, а риск минимальный, — цинично добавил он.

— Занятие, достойное труса! — с насмешкой констатировал Рескатор.

— О! Катастрофы — это моя страсть! — нимало не смущаясь, согласился бывший маркиз.

— Вы подобрали уцелевших? — с надеждой в голосе спросил Рескатор.

— Нет, я видел только трупы, — ответил де Скренвиль.

— На борту галеры была женщина, — сказал Рескатор.

— В самом деле? — притворно удивился капитан бригантины. — Невероятно!

— Очень красивая! — дополнил Рескатор.

— Тем более, невероятно! — холодно произнес капитан.

— Вы уверены, что не видели ее? — допытывался Рескатор.

— Увы! — с притворным сожалением развел руками лицемер. — Ничем не могу вам помочь, — отрезал он, но смотрев на помощника.

— Тем хуже для вас, — с угрозой произнес Рескатор. — Тот, кто доставит ее мне, получит пятьдесят тысяч цехинов.

— Что? Пятьдесят тысяч? — не веря своим ушам, переспросил помощник.

— А того, кто причинит ей зло, ждет смерть! Передайте это всем, кого встретите, — договорил Рескатор.

— Ну, на таких условиях вы скоро ее получите, — со слащавой улыбкой поклонился бывший маркиз.

— Надеюсь! — протянул Рескатор и направился к выходу.

— Жоффрей! Жоффрей! — шептали спекшиеся губы Анжелики, метавшейся в беспамятстве за переборкой в капитанской каюте.

— Я рассчитываю на вас! — добавил Рескатор, обернувшись в дверях кают-компании к двоим, оставшимся там.

Затем он вышел на палубу и сел в лодку, дожидавшуюся его.

— Ну, теперь-то ты понимаешь, что мы можем за эту женщину получить вдвое больше, чем рассчитывали? — прервал помощник молчание, наступившее после ухода знаменитого пирата.

— Рескатор не шутит, — предупредил его капитан бригантины — Может, ее за борт? — спросил он', предвидя последствия продажи маркизы в рабство.

— Экипаж уже давно не получал своей доли, а она кое-что стоит, — настаивал помощник, и де Скренвиль, преодолев страх возмездия, согласился, понимая, что недовольная команда судна может бросить его за борт кормить рыб, если он не сунет им денежной подачки.

Пока шел этот разговор, Анжелика все так же бредила:

— Жоффрей! Жоффрей!

Глава двенадцатая

— Ставить паруса! — приказал Рескатор, взойдя на мостик своего, корабля и бросая последний взгляд на стоящую невдалеке бригантину. Какое-то смутное ощущение тревоги не покидало его, и он не мог понять причины. Конечно, если бы он мог хотя бы предположить, что его нагло обманули на бригантине, он перевернул бы все на ней, но это ему и в голову не приходило.

— Все по местам! — закричал Янсон. — Ставить паруса.

И шхуна, расправив белоснежные полотняные крылья, полетела дальше по легким волнам морского простора.

Трое суток боролся организм Анжелики с иссушающей лихорадкой. Бывший маркиз, видя ее тяжелое и беспомощное состояние, приказал Марселине ухаживать за больной.

Ее заботы и выносливость Анжелики сделали свое дело ^:— через трое суток она, опираясь на плечо служанки, вышла подышать свежим воздухом. Видя, как маркиза стоит, полузакрыв глаза, Марселина спросила:

— Вы не желаете вернуться в каюту и отдохнуть?

— Нет, нет, здесь так хорошо, — живо отказалась Анжелика, с наслаждением вдыхая свежий морской воздух полной грудью и чувствуя, как силы постепенно возвращаются к ней.

— Вы были в забытьи три дня и три ночи, — прошептала служанка, пугливо озираясь по сторонам, — все это время в бреду вы кого-то звали: Жоффрей, Жоффрей.

Анжелика слабо улыбнулась, но ничего ей не Ответила.

Приосанясь, с усмешкой на полных губах, словно между ними были хорошие отношения, к дамам приблизился капитан.

— Итак, мадам, как вы себя чувствуете?

— Великолепно! — саркастически усмехаясь, ответила графиня.

Похоже на правду, — сделав вид, что не замечает ее сарказма, согласился капитан, отметив порозовевшие щечки красавицы. — Вы произведете фурор на критском аукционе, — наклонился к ней бывший маркиз и, словно сообщая ей очень приятное известие, продолжал: —Это самый большой невольничий рынок на Средиземном море!.

— Вы не продадите меня! — вспыхнула Анжелика.

— Почему?

— Я сделаю так, что не продадите. Я себя изуродую!

— Хм! — засмеялся де Скренвиль. — В таком случае, камень на шею и на дно! — жестко заявил он, погасив любезную улыбку и отходя от нее.