Анжелика против террора

– Кровь у всех одна. Я переступила.

– Ничего ты не переступила.

– Нет, переступила через то, через чего переступать не должна. Даже суд в нормальных странах не выносит смертные приговоры.

– Но мы не находимся не в нормальной стране, мы в стране, где все друг друга убивают. И это считается нормальным образом жизни. В стране, где все живут по правилу: либо ты убьешь, либо тебя убьют. И третьего не дано. Если ты хочешь тут выжить и добиться того, ради чего мы сюда пришли, то тебе придется еще убивать не раз. И если ты будешь по каждому убиенному тобой так сокрушаться, тебя надолго не хватит.

– Ты говоришь ужасные вещи.

– Не боле ужасные, чем сама жизнь вокруг нас. Лучше спи, завтра все покажется уже не так ужасным. Слава богу, что даже самые яркие впечатления, как краски на картинах, имеют свойство ослабевать и тускнеть.

– Эти не потускнеют.

– Еще как потускнеют, – уверенно произнес Мамонтов. – И гораздо быстрей, чем ты думаешь. Я не хочу больше слышать от тебя ни слова. Сама спи и дай спать другим. А переживаниями будем заниматься в каком-нибудь безопасном месте.

Он прав, подумала Анжелика, но от этого не становится легче. Она с удивлением обнаружила, что Мамонтов спит. Но она нисколько не сомневалась, что ей заснуть этой ночью не удастся. Слишком велико нервное возбуждение.

Очень осторожно она высвободилась из объятий Мамонтова, прошла несколько метров между спящими людьми и примостилась на самом краю площадки. За ее спиной раздались шаги, оно обернулась и увидела приближающего к ней Рамзана. Он сел рядом с ней.

Несколько минут они сидели так, словно бы их не разделяло расстояние меньше вытянутой руки. Внезапно он дотронулся до ее плеча. Анжелика невольно вздрогнула.

Он что-то ей тихо сказал. Она покачала головой, говоря тем самым, что не понимает. Тогда он положил руку на свою грудь на то место, где сердце. Затем взял ее руку и заставил положить туда же ладонь. Она услышала равномерный стук.

Признание было настолько красноречивым, что она почувствовала смущение. Рамзан же продолжал свой немой разговор. Рукой он изобразил стреляющий автомат, затем – падающего человека – и поднял палец вверх. Он явно восхищался ее поступком.

Анжелика снова отрицательно покачал головой. Но он понял ее возражение! И снова повторил свою пантомиму. Он настаивал на том, что она поступила верно.

Как странно, подумала Анжелика, И Мамонтов, и Рамзан столь непохожие друг на друга люди, между которыми расстояние длиной в несколько световых лет, абсолютно солидарны в этом вопросе, оба считают, что она совершила чуть ли не подвиг. Так в чем же тогда состоит различие между дикостью и культурой, если между ними в таком важном вопросе царит столь трогательное единодушие? Выходит, общество, в котором она живет, и которое считает себя цивилизованным, на самом деле не что иное, как миф. И если поскоблить его, содрать с него глянец, то все окажется сильно похожим на то, что она видит здесь. Да, что-то ей давно не было так грустно.

Анжелика посмотрела на не спускавшего с нее глаз Рамазна и приложила ладони к щеке, показывая, что хочет спать. Тот кивнул головой, встал и ушел. Анжелика последовала за ним и через минуту примостилась возле Мамонтова. Он что-то промычал во сне, но не проснулся. И она позавидовала его безмятежному сну, безмятежному сну человека, у которого не болит душа.

Глава 36

Теперь они пробирались вперед еще более осторожно, при малейшей опасности прятались в укрытии. Несколько раз они видели в опасной близости вооруженных людей, но пока им удавалось уклониться от встречи. Однако с некоторого момента ситуация резко обострилась, хотя на первых порах Анжелики не заметила никаких перемен. К ней подъехал Рамзан, и впервые на его лице была отпечатана тревога.

– За ними идет погоня, – сообщил он, – они наши трупы убитых своих людей и хотят выяснить, кто это сделал. Пока они нас не нашли, но скоро найдут. Здесь нет возможности долго скрываться.

– Что же делать? – спросила Анжелика.

– Посмотрим, – неопределенно сказал Рамзан. – Мы уже недалеко от Хошера. Нам лучше всего укрыться там. В большом городе обнаружить будет нас трудней, чем тут. Скоро мы выйдем на равнину и будем видны, как на ладони.

Посчитав, что он вполне достаточно проинформировал их, Рамзан отъехал.

Рамзан оказался прав, через часа два они действительно спустились на равнину. Это была плоская, словно выровненная катком, местность, почти без всякой растительности. Передвигаться стало гораздо легче, но опасней, так как теперь они были открыты со всех сторон. Кроме того, чувствовалась близость большого города, так как мимо них периодически то проносились джипы, то вооруженные всадники, то арбы крестьян. Но никто на них пока не обращал внимания, вооруженными отрядами здесь никого нельзя было удивить.

Они проехали мимо целой колонны сожженных машин. Рамзан был неподалеку, и они спросили, кому принадлежали эти автомобили.