Анжелика. Путь в Версаль

Пот струился по лицу Анжелики. Невыносимая боль разрывала затылок, спускалась к лопаткам и разливалась по пояснице.

— Я не требую от тебя каких-то ужасных признаний. Всего лишь незначительные сведения по делу, которое тебя в сущности не касается — ни тебя, ни твоих друзей-бандитов… Говори, красавица, я тебя слушаю. Ты по-прежнему не желаешь говорить?

Дегре сделал чуть заметное движение, и тонкие пальцы Анжелики хрустнули. Женщина взвыла от боли. Без тени сострадания полицейский продолжил:

— Итак, твой приятель Осторожный на допросе в Шатле говорил про муку, белую муку… ты ее тоже видела?

— Да.

— Что это было?

— Яд… мышьяк.

— Ого! Ты даже знаешь, что это был мышьяк? — бывший адвокат рассмеялся.

Он отпустил Анжелику и о чем-то задумался. Истерзанная болью, молодая женщина попыталась восстановить дыхание.

Вскоре Дегре прервал свои раздумья и, снова толкнув Анжелику на стул, придвинул к ней свой табурет и уселся напротив.

— Теперь, когда ты стала послушной, я больше не причиню тебе боли.

Он устроился совсем близко и сжимал своими коленями дрожащие колени Анжелики. Она взглянула на свои ладони, которые показались ей мертвенно-бледными и как будто мертвыми.

— Теперь расскажи мне свою маленькую историю.

Полицейский склонил голову и больше не смотрел на собеседницу. Он вновь превратился в строгого исповедника, готового выслушать самые страшные тайны. Монотонным голосом Анжелика начала рассказ.

— У Глазера была комната с ретортами… лаборатория.

— Ничего особенного… Всем известно, что он — аптекарь.

— На столе на бронзовом блюде лежал белый порошок. По характерному запаху чеснока я сразу же поняла, что это такое. Осторожный хотел попробовать. Я ему помешала и сказала, что это яд.

— Что еще ты заметила?

— Рядом с блюдом мышьяка лежал пакет из грубой бумаги, запечатанный красным сургучом.

— Там была какая-нибудь надпись?

— Да: «Для господина Сен-Круа».

— Отлично! Затем?

— Осторожный опрокинул реторту, она разбилась. Должно быть, шум разбудил хозяина дома. Мы бросились бежать, но, пересекая вестибюль, услышали, как по лестнице спускается аптекарь. Он крикнул: «Нанетт! (или какое-то похожее имя). Вы опять забыли запереть кошек». А еще он сказал: «Это вы, Сен-Круа? Ищете порошок?»

— Превосходно! Превосходно!

— Потом…

Полицейский пренебрежительно махнул рукой.

— Что было потом, уже не важно! Я узнал все, что мне необходимо…

Потом… Анжелика снова увидела темную улицу, приближающийся силуэт собаки Сорбонны. Она увидела себя, бегущую со всех ног. Прошлое не хотело умирать. Оно возрождалось, возвращалось вновь — черное, гнусное, отвратительное. Оно стирало годы кропотливого и честного труда. У нее перехватило дыхание, во рту все горело. Наконец она сумела выдавить из себя:

— Дегре… как давно вы знаете?..

Полицейский бросил на собеседницу насмешливый взгляд.

— Что ты — Маркиза Ангелов? С той самой ночи. Уж не думаешь ли ты, что я стану отпускать девку после того, как сцапал ее, а главное — возвращать ей нож?..

Так, значит, он ее узнал! Узнал, как низко она пала. Анжелика торопливо заговорила:

— Мне следует все вам объяснить. Когда-то Весельчак был маленьким пастухом, он жил в том же краю, что и я… друг детства. Мы говорили на одном и том же диалекте, он и я.

— Я не прошу пересказывать мне историю твоей жизни… — жестко оборвал ее Дегре.

Но Анжелика вцепилась ему в рукав и жалобно воскликнула:

— Нет… мне необходимо вам сказать… Нужно, чтобы вы меня поняли. Это мой товарищ по детским играм. Он был слугой в замке. Потом исчез. Он разыскал меня, когда я приехала в Париж… Вы должны понять, он всегда хотел обладать мной… А когда все меня бросили… И вы тоже, вы бросили меня… там, в снегу. А он подобрал меня, и я оказалась в его власти… Да, это правда, я была с ним, но я никогда не совершала тех преступлений, о которых вы говорили. Дегре, это не я убила стражника Мартена, клянусь вам… Мне пришлось убить всего один раз. Да, я убила Великого Кесаря. Но я это сделала, чтобы спасти свою жизнь и спасти моего ребенка.

Дегре изумленно поднял брови.

— Так это ты убила Великого Кесаря, Корытышку-Ролена, которого боялся весь воровской мир?

— Да.

Бывший адвокат тихонько рассмеялся.

— Ну и дела! Вот так номер, эта Маркиза Ангелов! Убила, сама? Своим огромным ножом? Чик!

Анжелика стала бледной как полотно. Она видела в двух шагах от себя слабеющее чудовище с перерезанным горлом, из которого сильными толчками выплескивалась алая кровь. Молодой женщине показалось, что сейчас ее вырвет. Дегре, смеясь, похлопал ее по щеке.

— Ну-ну, что за мрачный вид! Похоже, ты совсем закоченела. Иди ко мне, я тебя согрею.

Полицейский притянул Анжелику к себе на колени, крепко сжал ее и с неожиданной жестокостью куснул ее губу.

Анжелика вскрикнула от боли и вырвалась из его объятий.

Вдруг она вновь обрела былое спокойствие.

— Месье Дегре, — сказала она, пытаясь собрать остатки достоинства, — я была бы вам обязана, если бы в отношении меня вы приняли какое-то решение. Я арестована или вы позволите мне уйти?