Апелляция

Проговорив двадцать минут, Уилфонг сделал паузу, чтобы представить особого гостя. Когда Рон и Дорин Фиск поднялись на сцену, спортивная арена словно содрогнулась. Рон произнес пятиминутную речь. Он попросил их поддержать его на выборах во вторник и молиться на него. Он и Дорин сошли со сцены под несмолкаемый гром аплодисментов. Они помахали зрителям, а потом сжали кулаки в знак триумфа, затем прошли к другой части сцены, пока публика одобрительно топала.

Барри Райнхарт едва сдерживал восторг. Из всех его творений Рон Фиск, несомненно, был самым совершенным.

Спасение семей в южном Миссисипи продолжалось весь оставшийся день и продлилось вплоть до воскресенья. Атли и Уилфонг собирали целые толпы, и, разумеется, толпы восхищались Роном и Дорин Фиск.

Те, кто не поехал на встречу, подвергались неустанной рекламной атаке по телевидению. И почтальоны тоже не дремали, бомбардируя осажденные дома рекламными материалами.

Пока публичная кампания продолжалась в неистовой суматохе, в выходные за дело взялись и темные силы. Под управлением Марлина дюжина агентов прочесывала избирательный округ и восстанавливала былые связи. Они посещали старших на местных фермах, и черных проповедников в церквях, и административных сотрудников, и егерей в охотничьих домиках. Просматривались списки регистрации избирателей. Согласовывались суммы. Мешки с деньгами переходили из рук в руки. Тариф составлял 25 долларов за один голос. Кто-то называл это «бензиновыми деньгами», как будто можно было оправдать эти траты с точки зрения закона.

Агенты работали на Рона Фиска, хотя он никогда об этом не узнает. Подозрения возникнут лишь после подсчета голосов, когда Фиск получит большинство в черных районах, но Тони заверит его, что все объясняется лишь мудростью людей, разобравшихся, что к чему.

4 ноября две трети зарегистрированных избирателей южного округа отдали свои голоса.

Когда в 19.00 закрылись избирательные участки, Шейла Маккарти отправилась прямиком в казино «Ривьера» в Билокси, где ее добровольцы уже готовили праздник. Репортеров туда не допускали. Первые результаты оказались обнадеживающими. В родном округе Харрисон она получила 55 процентов голосов.

Когда Нат Лестер увидел результаты голосования по Джексону в предвыборном штабе Маккарти, он понял, что им пришел конец. Фиск получил почти половину голосов в самом спокойном районе избирательного округа. А скоро все стало еще хуже.

Рон и Дорин ели пиццу в переполненном штабе кампании в центре Брукхейвена. Как раз подсчитывались результаты по округу Линкольн, и когда разнеслась новость о том, что его соседи показали превосходную явку и отдали ему 75 процентов голосов, праздник начался. В округе Пайк, также по соседству. Фиск набрал 64 процента.

Когда Шейла потеряла округ Хэнкок на побережье Мексиканского залива, вечер для нее закончился, как и карьера в Верховном суде. Потом в течение десяти минут она потеряла еще и округа Форрест (Хаттисберг). Джоунз (Лорель) и Адамс (Натчез).

Все результаты были подсчитаны в 23.00. Рон Фиск одержал легкую победу, получив поддержку 53 процентов избирателей. Шейла Маккарти набрала 44 процента, а Клит Коули сохранил достаточно почитателей, для того чтобы заполучить оставшиеся 3 процента. Это была твердая победа, ведь Фиск потерял только округа Харрисон и Стоун.

Он побил Маккарти даже в округе Канцер, хотя и не на четырех избирательных участках в пределах города Баумор. Однако в сельской местности, где члены «Братства» вели активную полевую работу, Рон Фиск околдовал почти 80 процентов избирателей.

Мэри-Грейс разрыдалась, когда увидела последние результаты по округу Кэри: Фиск — 2238 голосов, Маккарти — 1870, Коули — 55.

Единственной хорошей новостью было то, что судья Томас Харрисон сохранил свое место, хотя это удалось ему с большим трудом.

Суматоха рассеивалась всю следующую неделю. В нескольких интервью Шейла Маккарти выступила в качестве достойного проигравшего. Она, однако, заметила: «Будет интересно посмотреть, сколько денег собрал и потратил мистер Фиск».

А вот судья Джимми Макэлвайн вел себя не столь вежливо. В нескольких статьях процитировали следующие его слова: «Я не горю желанием работать вместе с человеком, который заплатил три миллиона за место в суде».