Апельсин потерянного солнца

Тем временем в деревню степенной поступью пришла осень, чтобы дать томившейся от августовской жары природе глотнуть свежести, успокоить перетрудившуюся, запыхающуюся землю. Огороды разродились обильным урожаем. В колхозе, превратившемся в бабье царство, работали в несколько рук — деревенские реалии, тем более в военную пору, не терпят ленивых. Все забыли, что такое отдых. Не было смеха и улыбок. Общая огромная забота и тревожное ожидание владели всеми без остатка. После тяжёлой, изнуряющей работы в поле женщины до поздней ночи вязали дома носки и варежки для бойцов на фронте.

К уборке урожая привлекали и детей, которые постепенно становились полноценными участниками трудового фронта. Восьмилетний Алек старался не отставать от подростков четырнадцати-пятнадцати лет, помогая выкапывать картофель, свеклу, морковь, заготавливать корма для колхозного скота.

Солнце становилось скупее, уже не грело как раньше. Потускневший луч всё ещё гладил склоны цветистых гор, не достигая их плешивеющих макушек, от которых веяло вековой мудростью.

Эрик сидел на большом камне перед калиткой и, закинув голову кверху, наблюдал, как, прощаясь с родным краем, курлыкали в небе журавли. В их крике чувствовались грусть, тоска и тревога, словно и они шли строем-клином на войну. По мере их удаления, казалось, в небе убавлялось света, будто журавли уносили на своих широких и длинных крыльях лето.

Эрик смотрел им вслед с особым чувством — словно эти птицы должны были знать тайну его отца. В мальчишеской душе смутно зарождались какие-то необычные, смешанные одновременно с грустью и зыбким ощущением радостного ожидания, лёгкие, взмывающие к небу и вместе с тем щемящие чувства. Эрик тогда ещё не мог понять, что за ростки появились в его маленьком, но неравнодушном, трепещущем сердце…

Провожая взволнованным взглядом шумный клин, Эрик мысленно попросил журавлей обязательно узнать что-либо об отце и весной принести с собой хоть какую-то весточку о нём…

С каждым днём осень всё настойчивее заявляла о своих естественных правах. Готовя природу к зимнему оцепенению, она побуждала деревья освободиться от тяжёлого груза старых листьев. Последние крайне неохотно отделялись от веток, на которых они родились и провели свои лучшие, тёплые и солнечные дни. И была какая-то трагическая тайна в неуловимом миге, когда пожелтевший, ослабший и потерявший свои жизненные соки скукожившийся листок, нервно вздрогнув, отрывался от своей опоры и начинал нехотя, словно в замедленном кадре, опускаться на землю. Однако это падение было неизбежно для начала новой жизни — всё старое когда-нибудь должно уступить новому, зарождающемуся… Только вот было непонятным и странным, когда сильным шальным ветром вдруг срывало молодой, цветущий, полный энергии лист…

Уже не одна похоронка пришла в деревню, облачая в чёрное несчастных юных вдов. Кнар же продолжала свою борьбу со страшной неопределённостью…