Апельсин потерянного солнца

Ожесточённые бои за каждый метр разгорались с новой яростью. Кругом всё содрогалось от грохота, лязга и скрежета бесчувственного металла, пронзительного человеческого крика и стона. Душил густой запах пороха и гари.

Массированными атаками танковых и мотострелковых частей противник стремился любой ценой захватить Керчь. Наступление поддерживалось интенсивным артиллерийским обстрелом. Советские «Катюши» отчаянно изрыгали ответный огонь, а гаубицы, подобно загнанному зверю, люто били прямой наводкой по бронетехнике противника. Оставляя за собой чёрные ленты дыма, с предсмертным воем падали на землю сбитые вражеские самолёты.

На помощь дрогнувшим было фашистским частям подоспела новая стая бомбардировщиков. Железные стервятники зловеще нависли над советскими позициями. Несколько краснокрылых истребителей были бессильны остановить хищников, заслонивших собой весь небосвод…

Смерть рубила людей, как коса колосья. Треть роты автоматчика Арутюна уже погибла, и было очевидно, что удержать позиции отныне невозможно. Устрашающе лязгая гусеницами, к наспех вырытому окопу приближался немецкий танк, за ним — пехота. Бойцы схватили последние гранаты…

— Кнар, с тобой всё в порядке? — неожиданно близкий голос вернул женщину в реальность.

Тщедушный старик-бригадир с болезненно сморщенным лицом удивлённо смотрел на неё с расстояния в полтора метра.

— Да, — растерянно произнесла Кнар, ещё не до конца придя в себя.

— А чего стоишь? Почему не работаешь? — с нескрываемым недоумением спросил бригадир, нервно сжав губы.

Кнар обнаружила себя стоящей посреди поля с крепко сжатым, словно связку гранат для броска по вражескому танку, кустом вырванного сорняка в правой руке. Согнутые, мокрые от пота спины колхозниц были уже далеко впереди. Окинув всевидящим материнским взглядом детей, превратившихся в едва различимые на горизонте точки, она принялась за прополку с удвоенной энергией и вскоре догнала своих подруг…

Глава 4

Шёл второй год войны. Второй год Эрик и Алек не видели своего отца и росли без него…

Как и по всей стране, жизнь нашей деревушки, ставшей ещё меньше из-за отсутствия мужской части населения, была поставлена под лозунг Коммунистической партии «Всё для фронта! Всё для победы!». В редкие свободные от работы минуты женщины, старики и подростки собирались у сельсовета, чтобы, затаив дыхание, слушать по репродуктору сводки о боевых схватках на фронтах войны. С лиц людей, казалось, навсегда исчезла улыбка, её сменило выражение тревоги. У всех на войне были родные люди: отец, муж, брат. Особенно тяжело было для тех, у кого мобилизовался на фронт единственный кормилец.

Ценой неимоверных усилий Рабоче-крестьянской Красной армии[3] удалось остановить продвижение немецких войск и кое-как стабилизировать фронт. Более того, на разных направлениях советские части и соединения перешли в контрнаступление. Всем не терпелось услышать, наконец, радостную весть о том, что красноармейцы не только остановили врага, но и начали громить его, освобождая оккупированные земли. Однако, несмотря на большие потери, фашистские полчища отчаянно сопротивлялись, а на отдельных фронтах вновь брали инициативу в свои руки…