Аплодисменты

Слушая эту речь, N начал постепенно заполняться изнутри холодным, опустошающим страхом – нашелся таки человек, который видит его насквозь, и не стесняясь ему об этом прямо говорит, да на глазах у всех зрителей. Хотел было он начать оправдание свое, как опустился занавес. Думал N, как же объяснить человеку в черном – да, именно ему одному, а не зрителям, противоречие свое. Причем объяснить так, чтобы безразличие сменилось на восхищение. Тут вспомнил он лицо старичка, улыбающегося ему из конца зала. Понял он вдруг, что тот его не пристыжал, а понимая, из сострадания улыбался.

Захотелось ему выйти из-за занавеса, и рассказать все: рассказать, что он действительно обманщик, кажущийся больше чем он есть, но желающий страстно стать тем, кем кажется; рассказать о миссии своей, о том, что не осуществлять ее он и не может вовсе, но от осознания бессмысленности, от страха того, что не оценят ее, начать не может; рассказать о том, что зрителя не он не любит, а «другой», тот, кто аплодисменты эти считает вполне заслуженными, рассказать о том, что он на сцену ради человека в черном и возвращается, чтобы тому «другому» причинить боль.

Как вдруг, открывается занавес, и воодушевленный оратор делает шаг вперед. Но выйдя на сцену, в миг осознает он, что зал пуст. Смотрит на место человека в черном и чувствует на себе, хоть и не видит, холодный взгляд его. Хотел было опустить глаза в пол, чтобы не видеть поражения, как вспомнил о старичке, о его понимающей улыбке, от чего сам над собою усмехнулся и начал миссию свою.