Аплодисменты для Лолы

– Ну, тетя Лизбет, как дела? – спросила я, когда бабушка со своей младшей дочерью уселись за стол.

Моя тетя улыбнулась, протянула мне фотографию и сказала:

– Ибсель класс!

Бабушка закатила глаза, а я взглянула на фото и согласилась: моя маленькая тетя выглядела просто классно. Волосы у нее торчали ежиком, на ней была черная кожаная курточка с металлическими заклепками. В руке у нее был микрофон, а рот был раскрыт, будто она поет во весь голос. Да, тут тетя Лизбет выглядела почти как знаменитая поп-звезда Джеки Джонс, которой я когда-то была в своих мечтах.

– Ух ты! – восхитилась Фло, заглянув через мое плечо, но бабушка с мамой переглянулись и теперь уже обе закатили глаза.

– Не знаю, не знаю, – вздохнула бабушка. – Они даже пригласили Лизбет на кастинг для рекламного ролика. Чем это закончится? Ведь она даже говорить толком еще не умеет!

– Кастинг для рекламного ролика? Думаешь, тетя Лизбет получит роль? – Я перевела взгляд с тети на бабушку. – А можно я пойду с вами?

Бабушка вздохнула, а папай, который как раз подошел к нашему столику, погладил меня по макушке.

– Ты будешь Белоснежкой, Кокада. Это хорошая роль, и ты уже почти настоящая актриса.

Я кивнула. Точно. Теперь счастье обязательно наступит, ведь я уже испекла свою маленькую булочку.

– Смотрите-ка, а вот и Джефф, – мама взглядом указала на дверь.

Джефф – это Зануда, которого мы называем так только за глаза, сами понимаете.

Он снял черную кожаную куртку (правда, без заклепок) и уселся рядом с нами.

Он потрепал тетю Лизбет по ее торчащим в разные стороны волосам, одобрительно кивнул и заказал фаршированных кальмаров.

– Еще что-нибудь? – спросила Пенелопа.

– Хорошо охлажденное белое вино, – ответил Зануда и улыбнулся Пенелопе. – И ужин вдвоем. Как насчет следующего четверга?

Фло скорчила рожицу. Пенелопа вздохнула, но тоже улыбнулась.

– В четверг я работаю.

– Тогда в пятницу? – Зануда склонил голову и исподлобья взглянул на маму Фло, в точности так, как его младший сын Паскаль.

– Я договорилась встретиться в студии с Эдуардо Маседо и музыкальным продюсером. Я должна спеть несколько песен Марии Бетании для нашего компакт-диска бразильской музыки.

Теперь пришла очередь Зануды вздыхать.

– Мои искренние поздравления! А как насчет субботы?

– Субботу Пенелопа проведет со своей единственной дочерью, – ответила Фло за маму.

Зануда пожал плечами:

– Ну, тогда ничего не поделаешь!

– Точно! – бодро согласилась Фло и принялась за свою рыбу.

Через четверть часа папай принес фаршированных кальмаров и поставил их перед критиком.

– Bon apetite, meu amigo!

В переводе с бразильского это значит «Приятного аппетита, друг мой!», но вдруг у Зануды вытянулось лицо. И вовсе не из-за слов папая и не из-за кальмаров, а из-за Пенелопы, которая стояла рядом с соседним столиком и беседовала с посетителем-бразильцем.

У мужчины были черные кудри до плеч. Кожа у него была такая же темная, как и у папая, но голос еще темнее и глубже. Именно этот голос и заставил меня навострить ушки. Вообще-то прислушиваться я начала не из-за голоса, а из-за того, что этот голос говорил.

– Voc^e 'e uma gata, – произнес мужчина с темной кожей и темным голосом.

У мамы Фло лицо сразу же потемнело. Вернее, стало багровым. Фло проследила за моим взглядом, и состроила озадаченную гримаску.

– Что это с Пенелопой? – спросила она, а Зануда перестал жевать и подался всем телом в сторону соседнего столика. На лбу у него появилась глубокая складка.

– Твою маму назвали киской, – ответила я и тут же пожалела об этом.

– Что-что? – спросили Фло, бабушка и Зануда в один голос.

– Э-э-э… – я торопливо сунула в рот полную ложку фасоли.

Пенелопа отошла от соседнего столика. Лицо у нее больше не было багровым. Только на губах осталась нервная улыбка. Фло тут же устроила мне допрос:

– Так что сказал этот мужчина? Что моя мама – киска?

– Пофофе на то, – пробурчала я с набитым ртом и отправила в рот еще одну ложку фасоли, чтобы затянуть время. Складка на лбу у Зануды стала опасно глубокой.

Фло нетерпеливо встряхнула головой:

– Перестань запихиваться фейжоадой и скажи внятно, что это были за слова?

– Если внятно, – вмешалась мама, которая, оказывается, тоже прислушивалась к разговору за соседним столиком, – то этот тип назвал твою маму киской.

Бабушка снова закатила глаза.

– Ну и дела! – возмутилась она.

Зато у Фло глаза стали совсем круглыми, но выглядела она не возмущенно, а гордо. Покосившись на соседний столик, она прошептала мне на ухо:

– Ух ты! А тип-то – классный!