Апокалипсис 2060

В общем дела оказались стабильно плохи у всех, а это значило, что Россия не лишилась своего места в мире, хоть и не поднялась выше. Китай и Индия потеряли почти все свое население, что было благом для нового мира, но правительство и бизнесмены выжили, выстроив свои бункера.

Людей осталось мало, но если честно, то во все времена от народа всегда было больше проблем, чем пользы. Главное — золотовалютные резервы сохранились, продовольствия хватит на десяток лет, жить можно, а народ бабы нарожают, куда им деваться? Вот примем закон, что кормить досыта станем только тех, кто детей имеет, и побегут рожать, к мужикам очередь выстроятся.

Премьер хмыкнул и пошел показывать свои наметки президенту. Тот сидел, глядя мрачно перед собой, неестественно дергая левым глазом.

«Нервный тик, — подумал премьер и потянулся за коммуникатором, чтобы вызвать врачей. — Надо чтобы ему вкололи успокоительное. Нет, что за работа у нас? Одни нервы…»

— Подожди, — покачал головой президент, заметив его жест. — Сам сейчас станешь таким же.

— А что случилось? — премьер прошел к столу и сел, положив на стол коммуникатор, и только тут заметив, что у стола сидит президент академии наук, выглядел тот даже хуже президента: он побелел и даже посинел, руки, покрытые крупными венами и темными старческими пигментными пятнами дрожали крупной дрожью. — Что я еще не знаю? На нас напали? Ракетная атака?

— Если бы, — вздохнул президент. — Войну мы переживем, а вот как быть с природой? Ее то как приструнить, чтобы она нас в могилу не загнала?

— Так в чем дело? — премьер сел и посмотрел на академика. — Давай выкладывай свою очередную гадость.

— Мы только что закончили анализ солнечного спектра, — проговорил медленно чуть заикаясь ученый. — И оказалось, что он поменялся.

— И что? — легкомысленно спросил премьер-министр. — Нам то что из этого?

— А то, что находится под солнцем, по-прежнему опасно, слишком много ультрафиолета, — вздохнул академик. — Мы только что разослали по всем коммуникаторам требование немедленно вернуться обратно под землю, но больше трети резидентов не отозвалось, а посланные по адресам представители МЧС зафиксировали смерть.

— Не понял? — премьер-министр заморгал и потянулся к карману, где раньше всегда держал сигареты, курить он давно бросил, а вот потребность в затяжке осталась, особенно когда говорили такие неприятные вещи. — Что это значит, объясните?

— Мы не можем жить под изменившимся светилом, — мрачно проговорил академик. — Те люди, что покинули подземные убежища, если в ближайшее время не вернутся обратно, обречены на мучительную смерть. А тех, кому удастся вернуться, придется лечить от острой лейкемии, и при этом какая-то часть все равно погибнет.

— А мы? — премьер-министр поднял голову к потолку. Президент тоже задумчиво посмотрел вверх, и его глаза еще больше задергался, похоже, но только сейчас осознал, какому подвергается риску. — Мы тоже умрем?

— Нет, — покачал головой ученый. — Этим постройкам тысяча с лишним лет, они выстроены из других материалов, толщина стен и потолков здесь такая, что можно считать Кремль практически подземельем. На окнах бронированные стекла, они хорошо экранируют, крыши покрыты особым сплавом, которые не пропускают большую часть излучения. Конечно, мы с вами сейчас получаем солнечную радиацию, но в небольшом количестве. Серьезные осложнения нам не грозят, но для безопасности следует вернуться в бункер и чем быстрее, тем лучше.

— Накаркал, — пробурчал президент премьер-министру. — Не забывайте о свои квартирах в бункерах, мы в них еще вернемся… вот и возвращаемся.

— А что я не так сказал? — вскинулся премьер, но тут же опустил голову, понимая, что происходит что-то ужасное перед которым даже прошедший апокалипсис может стать мелочью. Если жить на поверхности нельзя, то получается… полный кирдык? — Так… нужно что-то делать!

— Все уже делается, — сказал президент. — Объявлена тревога, за людьми послали полицию и войска, уже через час все снова будут под землей. Но главное не это, а то, что мы теперь являемся подземными жителями, и никто из наших детей больше не сможет жить под солнцем.

— Неужели? — премьер-министр перевел взгляд на зашторенное окно. — А что наука говорит?

— В ближайшие десять лет мы не сможем находиться под солнцем без специальных скафандров, жить на поверхности для нас смертельно опасно, — вздохнул академик. — А что будет потом, нам неизвестно, мы можем только надеяться…

— На что? — премьер потер лицо руками, потом все-таки вытащил сигарету и закурил. Президент посмотрел на него, поморщился, но ничего не сказал. — Это же конец всему! Мы потеряли эту страну. Мы утратили эту землю! Мы лишились этого мира! Навсегда!

— Не навсегда, — попытался успокоить президент академии наук. — Только на время.