Апокалипсис (СИ)

— Почему меня избили тогда? Ведь я не сделал ничего плохого. Я был десятилетним мальчиком. Я даже сдачу не мог дать. Зачем бить беззащитного ребёнка? Какой в этом смысл? Не понимаю, — рассуждал Питер. — Я тогда был совершенно уверен в своей мечте. Я без лишних слов исполнил бы её. Глупо было создавать эту ситуацию с подростками. Если бы не тот случай, то я раньше начал бы выполнять свою миссию, то не нужны были бы эти кошмары, многое в моей жизни было бы иначе, всё было бы проще. Не понимаю. Зачем нужна была та ситуация?

— А ты вспомни, сколько раз мама просила тебя, чтобы ты перестал рассказывать о своей мечте всем подряд. Ты вспомни, как тебя дразнили в школе. Ты всё это игнорировал, ты был настолько уверен в своей мечте, что никого не слышал, ничего не замечал вокруг. Извини, но мы были вынуждены.

— Да, родители говорили. И что с того? А бить-то зачем?

— Ты говорил о мечте всем подряд. Учителя начали тревожиться за твоё душевное состояние. Пошли разговоры, а всё ли в порядке у тебя с головой.

— Но я был совершенно здоров, — возразил Питер. — Разве уверенность в себе — это болезнь?

— Да, ты был здоров. Но ты говорил такое! У взрослых волосы дыбом вставали. Ты ставил их в неловкое положение своими вопросами. Часто они не знали, как себя вести, что делать и что говорить при тебе. Всё сказанное тобой приходило в противоречие с их видением мира. В общем, учителя стали настаивать на осмотре у психиатра. Заговори ты с ним, тебя быстро бы упекли в лечебницу и надолго. Тебя там напичкали бы таблетками, и ты превратился бы в овощ. В этом случае о мечте вообще можно было бы забыть. Мы не могли этого допустить.

— И поэтому меня избили, — произнёс Питер подавленно.

— Да, поэтому. Пойми, тогда это было необходимо. Это было сделано для твоего блага.

Питер задумался. Он смотрел перед собой, его взгляд был рассредоточенным.

— Я надеюсь, что подобных сюрпризов больше не будет.

— Пойми, это была крайняя мера, единственный способ до тебя достучаться. Ты ведь ничего не слышал.

— Я понял. Нужно быть внимательным к тому, что говорят другие люди. В их речах могут содержаться подсказки.

— Правильно. Подсказки могут быть везде.

Питер Джексон проснулся рано утром. Он два часа лежал в кровати и размышлял над своим сновидением. Он окинул свою жизнь трезвым беспристрастным взглядом. Всё встало на свои места. Наконец картина прояснилась и Питер чётко увидел то, что произошло с ним много лет назад, цепочка последующих событий стала понятной.

— У тебя видение было? — начинался сеанс.

— Да. Сегодня ночью.

— И что ты видел?

— На досуге я долго размышлял над тем, почему меня тогда избили, — Питер замолчал.

— Ты нашёл ответ?

— Да, мне всё объяснили. Я тогда всецело верил в свою мечту, я рассказывал о ней всем подряд. Учителя начали настаивать на осмотре. Меня вполне могли бы положить на лечение в психиатрическую больницу. Душа создала эту ситуацию, чтобы не допустить этого. Правильно, кто поверит сумасшедшему провидцу. Я бы не поверил.

— Ты на них обижаешься? Ведь, они поступили с тобой жестоко.

— Да, поступили жестоко. А что им оставалось делать? Я был слепым и глухим, ничего не замечал вокруг себя. Они пытались меня остановить через родителей, пытались достучаться через сверстников. Если отбросить эмоции в сторону и трезво посмотреть на ситуацию, то я оправдываю их действия. Они поступили совершенно верно.

— Питер, я поздравляю тебя. Я могу смело сказать. Ты полностью здоров, и больше не нуждаешься в моей помощи. Ты разобрался в своей проблеме. Ну, как ощущения?

— Я чувствую себя спокойно. Внутри такая гармония и уверенность.

— Питер, я рад за тебя, — произнёс Джим Кёртис. — Мне вот интересно. Когда туманы рассеются? — переключился психоаналитик на другую тему.

— Джим, я, правда, не знаю. Мне такой информации не давали.

— Мы ведь даже не знаем, что там произошло. Военные так и не смогли проникнуть в города.

— Люди сгорели. Даже если военные туда и попадут, они там ничего не обнаружат. Пустой город. У них только вопросов больше станет, и всё.

— А что дальше? Тебе что-нибудь говорили?

— Деловая часть молчит. Я пробовал пару раз узнать. Сказала только, что всему своё время.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Мелиса, я такая счастливая. Я поеду освещать заседание Совета Безопасности ООН. Вылет сегодня вечером.

— Это чудесно, — произнесла девушка и обняла подругу.

— Ладно, я пойду. Мне ещё вещи собирать, — проговорила Мила взволнованно и вышла из комнаты.

Мелиса села на стул. Она нервно постукивала пальцами по столу. От злости кровь вскипала в её венах. «Я этого так не оставлю», — промолвила она, хлопнув дверью.

Девушка беспардонно ворвалась в кабинет начальника.

— Это я должна лететь, а не Мила. Почему вы отправили её? Это мне звонил провидец, а не ей. Я должна быть там.

— Мелиса, успокойся, — невозмутимо ответил мужчина. — Я тебя понимаю. Но и ты меня пойми.

Журналистка немного успокоилась. Она еле сдерживала свои эмоции. Мелиса тяжело вздохнула, отодвинула стул и села.

— Что я должна понять? — произнесла девушка.

— Ты должна остаться здесь.

— Почему? Я не понимаю.