Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Клава переводит свой взгляд от стенки кабинки на свою ногу, и вот чёрт, что она, одёрнувшись ногой, там видит – просунутый в свободное под дверное пространство листочек бумаги. Клава, застопорившись в одном положении, смотрит на этот свёрнутый вдвое листок бумаги и пытается сообразить, что всё это может значить. И видно она не слишком поспешно это делает, раз тот, кто с той стороны держал этой листочек бумаги, начал нервничать и водить листком из стороны в сторону, как бы призывая Клаву к решительным действиям, – возьми, наконец, уже.

И Клава решилась и взяла протянутый ей лист бумаги. А как только она его перехватила, то с другой стороны двери раздался спешный звук стука удаляющихся каблуков, а затем долгожданный хлопок закрывшейся двери. Но Клава на всё это уже не обращала большого внимания. Её взгляд полностью поглотила оказавшаяся в её руках записка. И тут дело не в том, что всё это выглядело странно и несколько необычно, а всё вдруг для Клавы оказалось много сложнее для понимания и драматичней.

Так, когда она перехватила эту просунутую ей записку руками, то её как будто от кончиков пальцев рук до самых нижних окончаний обожгло вначале, а затем пробило памятливым озарением. Она неожиданно увидела перед глазами записку Тёзки, которая точь-в-точь, как минимум, размерностью и качеством бумаги, выглядела как эта записка. И Клаве в голову вслед за всем этим забрались достаточно невероятные и в некотором роде странные мысли. – А нет ли здесь своей связи между этой и запиской Тёзки?

Ну а когда вот такие мысли забивают твою голову, то их выкорчевать никаким разумным способом не представляется возможным, и тут лучше предоставить Клаву самой себе наедине с запиской. На которую она с тайной надеждой смотрит и не пойми что от неё ждёт. А разворачивать её она не спешит, боясь, что её надежды не оправдаются.

Правда, вечно она тут сидеть тоже не может, и Клава, собравшись, разворачивает записку, мгновенно выхватывает из неё написанные строки, и потерявши в бледности цвет лица, роняет из рук записку. Которая, кружась, летит вниз, и в итоге на границе двери и общего помещения падает. А Клава сидит на одном месте и смотрит на записку, откуда на неё смотрит не просто фраза: «Мы знаем, кто тебе нужен», а она написана подчерком Тёзки. Что может и невероятно, но не в данном, вся на нервах случае с Клавой, находящейся сейчас в областях доверительных отношений с неизведанным и невероятным. Где места нет для разумных вещей и для всего того, что с этим связано. В общем, она, как это иногда говорится, бредит в своём желаемом воображении, но при этом не витает в облаках – она так называемый реалист среди сомнов.

– Так что же я тогда сижу! – Клава вдруг спохватывается, поднимается на ноги и, сходу открыв защёлку, резко распахивает дверки кабинки. И видимо, эта проявленная ею резкость в распахивании кабинки, вызвала собой попутные ветра, в результате чего записка была ими нагнана и выброшена за пределы видимости Клавы, которая немедленно принялась её искать. И как оказывается, бесполезно.

И Клава, как и любой человек оказавшийся в такой ситуации, растеряна и не поймёт, как так могло получится. – Да как же так. Вот только что здесь лежала. – Прямо в негодовании на вот такую реальность, где за всем нужен глаз да глаз, а иначе обязательно потеряешь то, что, казалось бы, и потеряться не может, разводит руки Клава, уже даже заглядывая туда, куда не стоило бы заглядывать. Да и не может туда занести записку. И на этом Клава заканчивает свои поиски и покидает пределы этого помещения, в котором она и так подзадержалась.

И, пожалуй, даже у официанта, не чьего ума дело, сколько она времени тратит на посещение такого рода мест, могут закрасться в голову вопросы насчёт её долгого отсутствия за своим столиком.

– Мне сразу показалась странной эта новая клиентка нашего ресторана высокой культуры. – Начнёт себе чёрт те что воображать официант, когда с него спросят, что же послужило поводом к этому невероятному происшествию, случившемуся в его смену в женском туалете. – Она, как мне уверенно думается, заранее, по приходу к нам в ресторан, уже нечто такое провокационное задумала, чтобы очернить нашу кухню. Возможно, что она из этих, как его там, активисток веганского движения, кого тошнит от одного только вида мясных блюд. – Вон так углубится в проблематику современной клиентуры официант с эффектным именем Гриша (героев нужно знать хотя бы по имени), по себе знающий, насколько проблематичны вот такие эко-клиенты – они, как и вся предметность с приставкой «эко», дорого стоит, и для них обходится.