Апокалипсис, вид снизу. Том IV

Иногда Инга, не смотря на все свои дипломы и учёные степени, бывает наивной дурой восьмидесятого уровня.

– А ты как думаешь? – Виант глянул на Ингу.

– Ну-у-у…, – неуверенно протянула напарница – учитывая размер его брюха, не так давно он был милым домашним котиком.

– Нет, – Виант тихо рассмеялся, – как раз наоборот: это поджарый и мускулистый кошак, ветеран уличных боёв без правил с конкурентами и битв за мусорные бачки. Я успел заметить, у него вся морда расцарапана.

– Тем более непонятно, почему он не бросился на нас, – упрямо произнесла Инга. – Или он просто нас не заметил? Дождь и всё такое.

– Давай, я расскажу тебе небольшую историю, – предложил Виант.

Инга глянула по сторонам и тоже присела на асфальт.

– Это городские жители любят перекармливать кошек, собак и прочую живность. Патентованный корм домашним любимцам ещё только в жопу не запихивают. Тогда как жители деревень и небольших посёлков относятся к кошкам гораздо более прагматично. Смысл в том, что голодный кот ловит мышей и крыс гораздо более эффективно, нежели перекормленный. Вот почему деревенские коты, как правило, поджарые и мускулистые. Однако, не смотря на суровое отношение к ним со стороны хозяев, и на их улице бывает праздник.

В детстве родители часто отправляли меня на лето к бабушке и дедушке в деревню. Они скотину держали. Так вот, когда забивали бычка или свинью, то дворовым котам перепадало более чем обильное счастье. Пусть требуха и прочие обрезки, зато очень и очень много. Каждый раз дворовые коты нажирались до такой степени, что их животы превращались в раздутые шарики. Особенно прикольно было наблюдать за котятами, эти вообще превращались в мячики, катать можно было.

Так вот, – Виант резко сменил тон, – кот, на которого мы наткнулись под машиной, самый обычный уличный кот, поджарый и мускулистый. Только он обожрался до такой степени, что разучился ходить. Вот почему от так и не бросился на нас, хотя, не исключено, и заметил.

– Боюсь спрашивать, кто его так накормил, – мрачно произнесла Инга.

– Да и вряд ли это был сухой кошачий корм. Впрочем, влажный тоже можно исключить.

– Неужели? – голос напарницы задрожал.

– Вот именно, – Виант кивнул.

Люди не любят об этом говорить, но коты не только мелкие ночные хищники, а ещё и падальщики. Если называть вещи своими именами, то мясо погибших людей ещё не испортилось до такой степени, чтобы падальщики побрезговали им закусить. Вот и уличный кот в кое-то веки нажрался до такой степени, что раздулся, будто шарик проглотил.

– Это даже хорошо, что мы маленькие и далеко видеть не можем, – произнёс Виант. – А если выглянуть наружу, то над нами продолжается пир падальщиков. Те же вороны всяко не отказали себе в удовольствии поклевать мертвецов. Единственное, что хоть как-то бережёт наши глаза и нервы от нелицеприятного зрелища, так это малое число самих падальщиков. Огромное количество крыс, кошек и собак погибло под развалинами Вейтина или утонуло в водах ядерного цунами. Тот же кот, так сказать, подтянулся из пригорода.

– Ладно, с этим разобрались. А почему ты в прямом смысле заткнул мне пасть?

– Инга, – Виант широко улыбнулся, – неужели ты забыла, как мы на самом деле разговариваем?

– А, ну да, – сообразила Инга, – мы пищим. На самом деле пищим по крысиному, а не говорим ни на русском, ни на дитарском.

– Верно, пищим, – Виант кивнул, – однако прекрасно понимаем друг друга. Кот услышал бы не твой закономерный вопрос «Какого чёрта», а крысиный писк. Догадаешься сама, как бы он среагировал?

– Уже догадалась, – хмуро бросила Инга.

– Верно, – Виант криво улыбнулся. – Не факт, что нас бы выручил его полный желудок. Как ветеран улиц, кот умеет, и очень хорошо умеет, ловить крыс.

Объяснение получилось так себе. Подобные разговоры лучше не разводить, чтобы не портить себе настроение. Но, с другой стороны, напомнить напарнице об опасности, да и самому не забыть о ней, лишним не будет. Если на то пошло, то он не может постоянно находиться в хрустальной сфере возможного будущего.

– Ладно, пора, – Виант поднялся на лапы. – Нам нужно выбраться из этой исполинской пробки, а то мне уже пить хочется.

– В чём проблема? – спросила Инга. – Вон, смотри.

Напарница показала на ручеёк, что неторопливо просачивается под машину. Инга, хвост на отсечение, и сама хочет пить, но не торопится первой припасть к живительной влаге.

– Не советую, – Виант грустно усмехнулся.

– Радиация? – тут же уточнили Инга.

– Это вторая причина. А первая, вон, глянь, – Виант махнул передней лапой.

Инга выглянула из-под машины, но тут же дёрнулась обратно.

– Твою мать, – ругнулась Инга.

Передняя левая дверь легковой машины упирается в кузов стоящей рядом. Через широкую щель наружу частично вывалился труп. Туловища не видно, голова прислонилась к стеклу, а рука свесилась до самого асфальта. Ногти на пальцах криво обгрызены, наверняка это мужчина. Главное, вода стекает по нему и большими каплями срывается с пальцев. Ручеёк, из которого Инга предложила напиться, берёт своё начало как раз из лужи под трупом.