Задолго до того, как последний из «Джемини» вернулся на Землю, началась работа на производственной линии «Аполлонов». «Меркурии» и «Джемини» производила корпорация McDonnell Aircraft из Сент-Луиса, и НАСА не имело к ней никаких претензий. Люди МакДоннелла знали, что нужно космическому агентству, всегда исполняли заказ в точности и отлично понимали, что если они – владельцы завода и наниматели рабочих, то НАСА здесь – заказчик и начальник.
Однако в программу «Аполлон» эта корпорация не вписалась. Одной из причин было то, что предприятие работало на пределе сил с самого 1960 г., и одновременно заканчивать выпуск «Джемини» и запускать в производство «Аполлоны» у нее попросту не хватало ресурсов. Согласно планам НАСА, всего три месяца отделяли полет Ловелла на «Джемини-12» в конце 1966 г. от старта команды Гриссома на «Аполлоне-1» в феврале 1967 г. Задача казалась почти неосуществимой, и успешно ее выполнить могла бы лишь компания, не настолько изнуренная предыдущей нагрузкой.
Даже если бы у «МакДоннелла» хватало мощностей взяться за новый проект, отдавать заказ прежнему производителю было не с руки. Космическая программа – точно так же, как дорожное строительство, сооружение плотин или электрификация сельских районов, – принадлежала к числу так называемых общественных проектов, финансируемых государством, и если частным застройщикам не запрещалось вновь и вновь отдавать заказ одному и тому же подрядчику, то НАСА отчитывалось перед Конгрессом, а Конгресс имел сотни избирательных округов, с которыми надо было считаться. Масса производителей в разных городах по всей стране рано или поздно возжелали бы знать, отчего вдруг Сент-Луис вновь и вновь удостаивается от НАСА такой благосклонности.
Поэтому теперь заказ отдали North American Aviation. После подписания контракта выбор казался идеально верным, но, когда началась работа, все пошло совсем не так, как ожидалось. Прежде всего выяснилось, что в компании существовало так называемое отделение эргономики.
Летчики-испытатели считали, что пилот и самолет – две разные сущности. Один – безмозглый аппарат, который должен делать то, что прикажут, другой – воздушный акробат-гений, который отдает приказы аппарату. Однако в North American думали иначе. Человек и машина – попросту две части одной системы, и конструкторы в калифорнийском городе Дауни считали своим долгом добиться того, чтобы совместная работа обеих частей проходила должным образом.
Из-за этого сразу же возникли проблемы, в особенности у самих астронавтов. Первым пилотом, столкнувшимся с новой – и крайне неприятной – манерой компании вести дела, стал Фрэнк Борман. После марафона на «Джемини-7» их пути с Ловеллом разошлись. Ловелл предпочел остаться в программе «Джемини» и дождаться своей очереди слетать в космос командиром экипажа, и Борман прекрасно его понимал. Ни один нормальный пилот не удовольствуется ролью подчиненного, если чувствует в себе силы стать командиром. Сам Борман в левом кресле уже летал, и после 14 дней, проведенных в кабине «Джемини», торчать там дальше ему не очень хотелось. Вместо этого он переключился на программу «Аполлон» и теперь работал посредником на заводе в Дауни, помогая отлаживать корабль, на котором предстояло летать ему самому и другим астронавтам.
Однажды, в самом начале работы в Дауни, Борман запустил тренажер «Аполлона», чтобы опробовать его. Результат ему категорически не понравился.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что ручка управления, задействующая двигатели, спроектирована наоборот: когда тянешь ее назад, нос «Аполлона» идет вниз, наклоняешь вперед – и корабль задирает его вверх. На самолетах принцип был совершенно противоположным и интуитивно понятным и в кораблях «Джемини» – тоже.
Борман вызвал инженера и недовольно ткнул в неправильную ручку.
– У вас тут полярность перепутана, – сказал он как можно вежливее, поскольку указание на ошибку, конечно же, будет неприятно для ничего не подозревающего специалиста. – Он идет вниз, когда тянешь его вверх, и вверх, когда толкаешь вниз.
– Нет-нет, именно так мы и собираемся летать, – с сияющей улыбкой заверил его инженер. – Так встреча выходит куда проще. Тянешь ручку назад – нос уходит вниз, зато кажется, что цель идет вверх. Тогда получится, что управляешь целью, а не кораблем.
Борман не нашелся с ответом. Для начала его вывело из себя самонадеянное «мы» – будто есть сомнения, кто именно будет пилотировать корабль, и, кроме того, полное непонимание того, каким образом астронавты в корабле выполняют свою работу.
– У вас тут пилоты, всю жизнь летавшие на реактивных самолетах, – еле сдерживаясь, произнес он, – и они привыкли делать иначе.
– Мы сделали так, как велело отделение эргономики, – как ни в чем не бывало заявил инженер.
Теперь Борман окончательно взорвался.
– Вот вы и управляйте кораблем, как вам нравится, просиживая тут штаны в офисах! А мы летаем по-другому!