Апология чукчей

Есть такие старые ребята или старые девушки, у которых за деньрожденческим столом обязательно собираются потертые и улыбчивые бывшие супруги. Иногда несколько. «Это моя первая жена!» — старушка-хиппи с седыми косичками в сарафане с цветочками машет сухонькой ручкой с конца стола. «Это моя вторая…» — грудастая матрона улыбается всем помадой с широкого загорелого лица… Действующая жена, тридцатилетний монстрик, весело порхает в мини-юбке среди подруг, поднося салаты, сыры и мясо. Картина противная. Препротивная.

Дело в том, что такая растительная примиренность между старыми овощами убивает и перечеркивает твои собственные страсти. Ведь вы же когда-то расстались, ведь один из вас этого захотел, партнера ломало страданиями, может, и за пистолет хватался, если пистолет был. А теперь все сидят голубоглазые, добрые, как адвентисты седьмого дня.

Примирение с бывшими — это растаптывание своих собственных страстей, отрицание трагичности твоей же жизни. Нет, я ни с кем не примирился. Даже с двумя мертвыми женами. Иной раз я вступаю в диалог с ними.

«Дура! Дура! Я часто повторял тебе: ты не понимаешь!.. И в этом моем излюбленном обороте оказалась вся твоя сущностная характеристика, как позднее мрачно подтвердила твоя смерть. Ты сама хрупкая, нуждающаяся в опоре, не имела достаточно ума понять, что каждый твой мужчина должен быть опорой. Но твой наркоман, Наташа, сам искал в тебе опору, а для этой цели ты — слабенькая, нервная — не была годна. Вот ты и сдохла, надломившись», — так я обычно обращаюсь к мертвой Наташе Медведевой. Ее смерть меня не замирила. Я обычно полемизирую с ней, надо лишь чуть выпить и иметь настроение для общения с мертвыми женами. Она, разумеется, не отвечает. Я не жалею ее, не выбираю выражений…

Лет десять назад или чуть больше я отправился на выставку бывшей жены Елены, взяв с собой тогдашнюю подружку Лизу. Разница между этими двумя lady’s составляла двадцать два года. Бывшая Елена, в прошлом модель, сохранила неплохую долговязую фигуру, но обрюзгла лицом и задницей. И вкус ей начисто изменил. В сорок шесть лет явиться публике в шортах, соломенная шляпка на голове, кудельки из-под шляпы, видимо, модной в Италии, где она обитает, пластиковый прозрачный плащ поверх. О, она напоминала чучело гороховое! Хотя и роста в ней 177 см. Лизе было в том году двадцать четыре, тоненькая, как шнурок, 178 см, маньеристская, персонаж прямо с полотна Тамары Лемпицкой! О, как я смаковал свой триумф, свою победу над женщиной, которая меня двадцать лет тому назад оставила! Моим орудием мести послужила тоненькая Лизка. Ничего никому нельзя прощать. Нужно помнить все нанесенные обиды и обязательно отомстить. Человек — существо страстное. Не подавляйте свою природу. Резюмирую мое отношение к бывшим супругам в стихотворении (Да, я вовсю пишу стихи!).

Быть джентльменом

Если ты джентльмен, то уж ты джентльмен,Не вскрываешь себе ты вен.Ты спокойно в моменты трагической смутыС коньяком или бренди глотаешь минуты…Если ты джентльмен, то злодейку-красоткуНе ударишь, всосавши в кишки свои водку.

Но подымешься, строгий, прямой и седой,Молодую девицу притащишь домойОтомстить своей прежней неверной девицеОрхидеею свежей в петлице…За предательство нужно, конечно, убить,Нелегко джентльменом в Московии быть.

В окружении русских, как меж печенегов,С их зятьями и тещами Вещих Олегов.С перепутанным психо, но с бодрым лицом.Джентльменом остаться, не ставши скотом, —Это вам не в Британии лордом служить,Джентльменом в России — как ангелом быть.

Отомщу своей прежней коварной девицеОрхидеею свежей в петлице!Пусть галдят они все: печенеги, старухи.Да утешусь я в юной пылающей шлюхе!

М. и Ж

Мои родители прожили вместе шестьдесят два года! Я был женат шесть раз, и самый долгий брак, с невыносимой Натальей Медведевой, длился тринадцать лет. Все другие были куда короче. Правда, я не типичен. Я artist, человек искусства.