Апология Маркса: Новое прочтение Марксизма

С точки зрения теории, марксистская философия с самого своего появления была посвящена критике гегельянской традиции мышления и идеологической традиции французского Просвещения. Высказывание Энгельса, содержащееся в его работе «Развитие социализма от утопии к науке», свидетельствует о единстве воззрений Энгельса и Маркса на обе вышеупомянутые традиции мышления: «Великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближавшейся революции, сами выступали крайне революционно. Никаких внешних авторитетов какого бы то ни было рода они не признавали. <… > Все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего. Это было время, когда, по выражению Гегеля, мир был поставлен на голову, сначала в том смысле, что человеческая голова и те положения, которые она открыла посредством своего мышления, выступили с требованием, чтобы их признали основой всех человеческих действий и общественных отношений». «Мы знаем теперь, что это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии. <…> Государство разума, – общественный договор Руссо, – оказалось и могло оказаться на практике только буржуазной демократической республикой». В «Критике гегелевской диалектики и философии вообще» и в «Критике французского материализма» Маркс проследил как естествознание сольется с наукой о человеке в единую науку, посвященную изучению каждого человека как личности. Таким образом, и марксистской, и постмодернистской скептичности и критике в адрес метанарратива были присущи общие черты и еще одна особенность – ориентация на постмодерн.

Обе доктрины – как марксистская философия, так и постмодернизм – представляли собой критику модерна и его негативных эффектов.

Постмодернизм символизировал «логику непрерывного преобразования капитализма» и выделял оттенки кризисов, возникающих в ходе непрерывных преобразований («кризис нарратива»[63]

, «кризис репрезентации»[64], «кризис легитимации»

[65]).

А марксизм вскрыл эту логику, начавшуюся еще на раннем этапе развития капиталистического строя, и к тому же с невероятной прогнозной точностью описал экономические, культурные и социальные кризисы, с которыми столкнется буржуазная эпоха: «Беспрестанные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех других. Все застывшие, покрывшиеся ржавчиной отношения, вместе с сопутствующими им, веками освященными представлениями и воззрениями, разрушаются, все возникающие вновь оказываются устарелыми, прежде чем успевают окостенеть. Все сословное и застойное исчезает, все священное оскверняется».

В связи с этим Лиотар считал, что Маркс глубоко понимает феномены модерна и постмодерна. Получив это марксово откровение, некоторые постмодернисты начали изучать результаты вышеописанных переворотов. Белл подвергал резкой критике расползание «профанации духовной культуры», Бурдье[66] анализировал высокоразвитые механизмы «поля производства культуры», Гидденс[67] досконально исследовал «неопределенность знаний» и ее последствия. В процессе формирования этих воззрений постмодернизм лицом к лицу столкнулся с кризисом современного капитализма, по поводу которого позже удивленно причитал о «децентрализации», «разрушении основы», «деструкции разума», «конце человечества». У марксистских и постмодернистских рассуждений о «логике непрерывного преобразования капитализма» и ее значении в контексте кризисов существуют общие черты. Кроме того, и для тех, и для других рассуждений в одинаковой мере характерна постмодерная направленность.

Кризисное сознание тесно связано с вопрошающим и критическим сознанием. Как для марксизма, так и для постмодернизма характерна проблематологическая специфика. «Всякая действительность разумна», – совершенно не марксистский образ мыслей. Говоря о связи философии с духом эпохи, Маркс подчеркивал, что «вопрос – это девиз (времени)», и считал, что вопрос гораздо значимее, чем ответ: «Всякий вопрос, выдвигаемый временем, имеет общую судьбу со всяким вопросом, который является по своему содержанию правомерным и, следовательно, разумным: основная трудность здесь не ответ, а вопрос». Опираясь на такое вопрошающее сознание, Маркс упорно не стремился «догматически предвосхитить будущее», а желал «только посредством критики старого мира найти новый мир». Иными словами, весь фокус марксистской философии сосредотачивался на проблеме существования современного общества. Здесь же кроется и суть критики, которой в марксизме придавалось большое значение.