Апология Владимира Путина: Легко ли быть царем?

За 10 дней, прошедшие с момента окончательных выборов Координационного совета оппозиции (КСО), со мной уже поговорили несколько знакомых из числа так называемых левых и националистов (имена не раскрываются ни при каких обстоятельствах в интересах следствия). Они жаловались на результат выборов. Дескать, чего-то там не так, потеснили их и вытеснили, и вообще могла иметь место банальная чуровщина за счет излишне правильной работы электронной системы «Демократия-2», а именно — манипулирование голосами фиктивных избирателей — провокаторов из числа эмэмэмщиков (актива легендарного Сергея Мавроди).

Плюс еще классик Эдуард Лимонов в очередной раз наехал на КСО и лично его неформального предводителя Алексея Навального. Впрочем, базовые лимоновские аргументы мне приходилось слышать нередко из уст разных людей: Навальный не имеет стратегии, КСО надеется на авось, а выход на улицы даже миллиона человек не приведет к падению кровавого режима, который только сморгнет и перевернется на другой бок.

И вот во время очередного Хеллоуина у меня возникло отчетливое желание защитить Совет от всей подобной критики. Лично я никакого отношения к КСО не имею (только как простой избиратель, проголосовавший за пятерых человек, из которых прошли двое), потому все дальнейшее просьба считать исключительно моим частным мнением — результатом внешнего наблюдения (не путать с наружным наблюдением) и пристального вглядывания в ткань происходящего.

Критики КСО, включая даже великого Лимонова, на мой взгляд, несколько ошибаются в оценке природы Совета как политического явления и субъекта. Цель нового оппозиционного органа, как мне представляется, — никакая не революция. Это просто слово такое красивое, что язык сам тянется (или поворачивается, у кого как) его лишний раз произнести. «Тебе, освистанная, осмеянная батареями, тебе, изъязвленная злословием штыков, торжественно возношу над руганью реемой оды торжественное „О!“» (с).

Цель — принуждение Кремля (Путина) к реформам. Механизм достижения цели — переговорный процесс, для которого нужен единый оппозиционный субъект. Представляющий преимущественно русских образованных горожан (РОГов), а не, скажем, старых сталинистов. Нет, я не имею в виду банальные переговоры о материализации духов и раздаче слонов. Речь, я надеюсь, действительно о реформах. Каких именно — еще вспомним чуть ниже.

Но такие переговоры могут вести только люди хотя бы теоретически приемлемые для Кремля. Это не левые радикалы и не националисты. Это приятно пахнущие персонажи, которые не слишком драматически отличаются от «приличной части» команды Путина по взглядам и не окажутся реалистами, то есть не станут требовать от усталого псевдотирана невозможного. С которыми он, в принципе, может поздороваться за руку и поцеловаться в щечку. Кто не кричал как угорелый при первой же волнующей возможности: «Банду Путина под суд!» Именно такие люди и доминируют в новоизбранном Совете, особенно в Toп-15 его общегражданского списка. Кто должен — туда и попал. Чего ж удивляться, что Сергей Удальцов после всей кроваво-бешеной рекламы, делаемой ему Кремлем, оказался лишь двадцатым?

Ответственные секретари Совета, избранные на его первом заседании, — тоже люди солидные. Это предприниматель, бывший чиновник администрации президента и Федеральной налоговой службы, экс-член политсовета партии «Правое дело» (помните, что это было?) Дмитрий Некрасов. Он же — руководитель подмосковного отделения Комитета гражданских инициатив имени Алексея Кудрина. И другой вполне системный/успешный бизнесмен Александр Винокуров, инвестор телеканала «Дождь» и портала «Слон». Наконец, отдельным утесом над морем протеста возвышается экс-чемпион мира Гарри Каспаров. Если кто забыл, 8 марта 2012 года руководитель предвыборного штаба Путина Станислав Говорухин прямо назвал в эфире того же самого «Дождя» Каспарова единственным оппозиционером, с которым можно разговаривать. Вот Вам на всякий случай ссылочка на личный сайт чемпиона. Самая стремная для Кремля фигура из руководства КСО — это как раз абсолютный лидер хит-парада Навальный. По слухам, Путин его совсем не любит и принимать (ни в каком смысле слова) пока что не хочет. Но все еще может измениться…

Еще одна ошибка, которую часто совершают многие из числа левых/националистов, — неверная оценка смысла «Маршей миллионов». Можно подумать, марши нужны, чтобы силой захватить какие-нибудь особо важные государственные объекты и взять в заложники промышленную партию жуликов и воров. Мне представляется иное. Захватывать ничего не надо. Марши — это механизм психологического давления на Путина. С использованием его страхов, комплексов, фобий и прочих фрустраций. Наш президент не доверяет собственному народу и боится его повышенного скопления в определенных местах. К тому же пепел полковника Каддафи стучится ему в сердце. И вообще ему все осточертело.

Поэтому смысл маршей с многотысячным числом участников:

— показать мобилизационный потенциал оппозиции вообще;

— продемонстрировать, что реализовать этот потенциал способен только КСО;