Апостол Павел

Именно здесь Павел подвергся преследованиям. Но он сумел спастись и решил немедленно отправиться в Таре. Однако ухудшение здоровья вынудило его остановиться в Дервии, другом местечке, граничащем с Изорией; чтобы укрыться в этом отдаленном месте, Павел сошел с дороги. Впоследствии он напоминал галатам, что благовествование, которое он принес им, хотя и было запланировано на Кипре, осуществилось в равной степени по причине его болезни: «Вы знаете, что я в немощи плоти благовествовал вам в первый раз». Эта немощь, а возможно, ранения могли бы вызвать презрение и отвращение, но гостеприимство галатов было великодушным: «Вы приняли меня, как Ангела Божия, как Христа Иисуса»[479].

Маршрут Павла парадоксален для грека, образованность и культура которого проявляются подобно концентрическим кругам, где соответственно упадок прогрессирует тем больше, чем дальше от городского центра. Павел же обнаружил, что в действительности на границах эллинизма царит не дикость, которой опасался Марк, но гостеприимство и взаимопомощь, а это есть основные ценности цивилизации. Он не прекращая внедрял здесь христианское учение.

В обратном порядке

Находясь в Дервии, он был на полпути между Антиохией Писидийской и Тарсом. Тем не менее, когда Павел оправился от потрясений, он предпочел вернуться обратно долинной дорогой, ведущей к морю[480]

.

Это решение кажется странным. Может быть, оно объясняется просто-напросто опасностью дороги, так как горы Изории, на юго-востоке Дервии, служили убежищем для разбойников, которых Римская империя никогда не могла окончательно истребить. Павел и сам говорил, что ему случалось стать жертвой бандитов во время своих странствий, но он не уточнял ни времени, ни места[481].

Может быть, апостолы чувствовали, как менялась ситуация в городах, по которым они проходили, и общественность которых становилась к ним более благосклонна. Антиохийская летопись, используемая автором «Деяний», упоминает о серьезной работе по возвращении, работе плодотворной, действительно позволившей создавать общества. В конце своего первого проповедования в пути апостолы осознали необходимость оставлять после себя ответственных лиц из местных, наделенных дисциплинарными полномочиями, чтобы они могли продолжать наставления в вере. Согласно «Деяниям» они воспроизводили ту же модель, которая действовала в Иерусалиме после ухода Петра, утверждая повсюду Старцев («священников»), которым они, в свою очередь, передавали полномочия, данные им в Антиохии[482]

. Литургия с возложением рук проходила по образцу литургии в Антиохии: она представляется нам совершенно анахроничной и не связанной ни с одним направлением идей Павла.

Действительно, Павел в своих письмах, подлинность которых достоверна, никогда не пользовался подобной терминологией. Впрочем, письма были написаны после того, как Павел отошел от иерусалимских обществ, в то время как первое путешествие осуществлялось так или иначе под руководством Варнавы, человека Иерусалима… Тем не менее идея дисциплинарной власти присутствует и в первых посланиях Павла. Ответственные лица нужны, чтобы «предупреждать» и «подчинять»[483].

Перед отплытием в Антиохию, теперь уже Сирийскую, у Варнавы и Павла нашлось время для благовествования в греческих городах — Пергии и Атталии[484]

. Первоначальный план их путешествия кардинально поменялся во время самого первого путешествия: из направленного прямо к цели он стал систематически и планомерно охватывать все встречавшиеся по дороге города; основанный на проповедовании в пути, он окончился новым замыслом.

Вот итог, который представили апостолы по возвращении Церкви Антиохии. На выполнение миссии потребовалось около двух лет — это, безусловно, 44–45 годы, — что вполне обычно для путешествия в древности.

Они детально рассказали о своем успехе у язычников и отчитались о том труде, который должны были исполнить. Эта процедура, изложенная в «Деяниях», несколько напоминает ту, которая происходила в конце года по требованию представителей государственной власти. Но апостолы отходят на второй план перед Богом, которому они служат: их миссионерский отчет — это прославление божественного могущества и акт благодарения. Таким образом, их повествование повторено и подтверждено Церковью Антиохии, как дело привлечения язычников к богослужению[485]. Можно считать, что основные факты, касающиеся этой первой миссии, сохранены достаточно верно, даже если их перестраивали в обрядовом церковном повествовании, а честные намерения автора «Деяний» сделали допустимой их очевидную обработку.