Апостол Павел и тайны первых христиан

«Павел, апостол, избранный не человеком и не чрез человека, но Иисусом Христом и Богом Отцом, воскресившим Его из мертвых, и все находившиеся со мною братия церквам Галатийским:

Благодать вам и мир от Бога Отца и Господа нашего Иисуса Христа, который отдал себя самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего, ему же слова во веки веков, аминь.

Удивляюсь, что вы от прозвавшего вас благодатью Христовой так скоро переходите к иному благовестию, которое, впрочем, не иное, а только есть люди, смущающие вас и желающие превратить благовествование Христова. Но, если бы даже мы или ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам — да будет анафема! Как прежде мы сказали, так и теперь еще говорю: кто благовествует вам не то, что вы приняли, да будет анафема. У людей ли я ныне ищу благоволения или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым.

Возвещаю вам, братия, что Евангелия, которое я благовествовал, не есть человеческое, ибо я принял его и научился через откровение Иисуса Христа. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в иудействе, что я жестоко гнал церковь Божию и опустошал ее, и преуспевал в иудействе более многих сверстников вроде моих, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатию Своего, благоволил открыть во мне сына своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью и не пошел в Иерусалим, к предшествовавшим мне апостолам, а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня. А в том, что пишу вам, пред Богом не лгу.

После сего, отошел я в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен; а только слышали они, что гнавший их некогда, благовествует веру, которую прежде истреблял, и прославляли за меня Бога.

Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. Ходил же по откровению и предложил им, и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, — не напрасно ли я подвизаюсь, или подвизался. Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и эллина, не принуждали обрезаться. А вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас, мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у нас. И в знаменитых чем либо, копиями бы ни были они когда либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лицо человека. И знаменитые не возложили ничего более. Напротив того, увидев, что мне вверено благовествование для необрезанных, как Петру для обрезанных (ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников), и узнав о благодати, данной мне, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые апостолами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам идти к язычникам, а им к обрезанным, только чтобы мы помнили нищих, что я и исполнил в точности.

Когда же Кифа (Петр) пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками, а когда те пришли, стал таиться и устраняться, боясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине евангельской, то сказал Петру при всех: «Если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски? Мы по природе иудеи, а не из язычников, однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали в Иисуса Христа, чтобы оправдываться верою во Христа, а не делами закона, ибо делами закона не оправдывается никакая плоть. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак! Ибо, если я снова созидаю, что разрушил, то сам себя делаю преступником. Законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Я служу Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. Не отвергаю благодати Божией, а если законом оправдание, то Христос напрасно умер.