АПРК «Курск» Послесловие к трагедии

«Уважаемые североморцы! Пишут вам учителя и учащиеся средней школы № 9 города Мурома Владимирской области, выпускником которой является Максим Николаевич Боржов, погибший на АПЛ «Курск», выполняя свой воинский долг. Мы все с тревогой наблюдали за событиями в Баренцевом море и переживали трагедию как свою личную. Спустя два месяца, 1 ноября 2000 года, в школе состоялось открытие памятной мемориальной доски Максиму Боржову, вечер памяти с участием его матери, родственников, однокласников, друзей… Звучали стихи муромского поэта Ю. Мятлевского, стихи друзей, авторские стихи Максима. В школьном музее Боевой славы открыта новая экспозиция «Максим Боржов – выпускник школы», на которой собраны воспоминания, фотографии, морская форма, письма Максима. Мы знаем Максима Боржова как ученика, сына, друга и хотели бы узнать побольше о его службе, качествах военнослужащего морского флота. Просим Вас откликнуться на это письмо. Все полученные от Вас материалы найдут достойное место в школьном музее. Директор СШ № 9 В. Захарова. Совет школьного музея».

Наверное, память – это самое важное, что оставляем мы после себя на земле. Пройдут годы и годы, но, всякий раз приходя в скромный школьный музей, муромские мальчишки и девчонки будут гордиться подвигом своего земляка Максима Боржова…

* * *

В школу он пошел на год раньше своих сверстников. Его первая учительница и сейчас помнит Диму Коткова маленьким и веснушчатым, с большими очками, которые постоянно сьезжали на нос, а из-под них смотрели на мир добрые и удивленные глаза…

Из письма мамы Димы Коткова Тамары Ивановны:

«В первый класс Дима пошел, когда ему не было еще и шести лет. Не хотел отставать от друзей. Поначалу было очень заметно, что он слабее остальных, но потом, к старшим классам, он уже ничем не отличался от одноклассников. Очень много читал. Особенно любил книги о природе и животных. Летом все свободное время проводил в лесу и никогда не возвращался оттуда с пустыми руками: то грибов принесет, то ягод. После школы поступил на заочное отделение в сельскохозяйственный техникум, решил быть электриком. Хотел одновременно и учиться, и работать. А летом 1999 года неожиданно заявил, что хочет идти в армию, и стал усиленно готовится к ней. Он и раньше занимался спортом, но последнее время особенно: и гантели, и штанги, и перекладина, пробежки утром и вечером. На веранде оборудовал себе спортзал. Все вечера бухали там штанги, думала, весь пол проломят. Ребят вокруг него всегда было много. Он мужал прямо на глазах. Все время куда-то спешил, спешил. Права на мотоцикл получил еще в 15 лет, перед армией – на автомашину. Папа отдал ему свой старенький «Урал», так он его весь перебрал, перекрасил.

2 ноября 1999 года – повестка. Хотел попасть на флот и попал. Когда его забрали, я очень переживала, он ведь раньше нигде не бывал, такой домашний. Мы только и жили от одного его письма до другого. Когда учился в учебном отряде, очень гордился, что раньше там служил наш земляк вологжанин Герой России Сергей Преминин На присягу к нему мы ездили с дочкой Ириной. Удивительно, но когда мы проявили от фотографированную пленку, обнаружили, что на ней получились все кроме Димы. Где он, там почти на всех фотографиях черное пятно. Жалко было до слез. Про службу писал всегда немногословно: «Все нормально, служу как все». Зато в каждом письме были большие планы на будущее: в первую очередь учеба. Когда звонил по телефону, я даже его не узнавала, так окреп и возмужал голос.

Перед днем ВМФ решили, что муж съездит к Диме проведать. 25 июля муж приехал в Мурманск, остановился у знакомых. С Димой поговорил по телефону. Но встретиться они смогли только 1 августа, когда Дима сам приехал к нему. Командир приехал по делам и прихватил его с собой. Они были вместе с 10 до 17 часов. Много рассказывал о своем корабле, чувствовалось, что ему там нравится. Обратно муж вернулся 4 августа, и вроде бы я должна была быть спокойной, а на сердце по-прежнему тоска и печаль. 12 августа вообще места себе не находила. Вспомнила, как тогда, когда Диму еще только взяли на «Курск», меня долго словно кто-то невидимый преследовал, все время чувствовала на себе взгляд. Тогда подумалось: «Это за мной беда ходит!»

14 августа муж был на работе, а я возилась на кухне. Тогда-то по радио в новостях о «Курске» и услышала. Сразу же позвонила мужу. И было нам все ясно, что и наш Димулька тоже там. А как нам жить дальше, и ума не приложу!»

* * *

Передо мной еще одно письмо – от Вячеслава Геннадиевича Тряничева, отца матроса Руслана Тряничева: