Aprositus (Ненайденный)

Я не смог узнать, что находится в этом тайнике, но я почти узнал, где находится этот тайник. Я предполагал, что он должен находится на Ла Пальме или Эль Йерро, коль скоро они находятся ближе всех к острову Святого Брандана. Оказалось, что тайник спрятан на Тенерифе. Тенерифе дольше всех оставался свободным. Именно сюда уезжали все, кто спасался от испанских гонений на других островах, и именно здесь влияние гуанче было сильнее всего. Помимо прочего, здесь было кому охранять тайник. Я полагаю, что он охраняется кем-то до сих пор.

У гуанче местоположение тенерифского тайника зашифровано в стихе. В дословном переводе на португальский этот стих звучит так:

На земле лежит человек.

Он подставил лицо восходящему солнцу.

Солнцу он здравствуй говорит -

Рот его открыт, а во рту – зуб мудрости.

Видит этого человека лишь птица.

Она всегда садится правым крылом к закату.

Но никто не знает, где она садится.

И есть ли эта птица вообще.

Лишь всевидящее око может птицу увидеть.

Но не хочет смотреть и отворачивается.

А птица продолжает сидеть

В своём гнезде.

Добравшийся до ока увидит,

Откуда наблюдает птица.

Дошедший до гнезда этой птицы узнает,

Где зуб мудрости вырос.

Видит Бог, я всё ещё тешу себя надеждой когда-нибудь выбраться отсюда на родину. Тогда я обязательно вернусь на Тенерифе с тем, чтобы отыскать этот «зуб мудрости». Храни меня Бог! Дай мне силы и мужества вернуться домой! Аминь.»

На этом старинная рукопись капитана Гонсальвеса обрывалась.

Герман вскочил на ноги и в волнении зашагал взад и вперед. Перед ним постепенно открывалась картина неведомых ему лет и событий. Мифический остров Сан Борондон через много веков обретал плоть, и доказательства его существования практически находились у Германа в руках. Если всё, о чём написал португальский капитан в своём дневнике, правда, то Герман найдёт на Тенерифе тайник и подарит миру открытие, которое может стать главным событием двадцать первого века!

– Мне нужно добраться до Тенерифе! Мне нужно найти этот тайник! – твердил он себе сквозь зубы. Его рука яростно тёрла заросший трёхдневной щетиной подбородок. – Нужно как можно скорее добраться до Тенерифе!

Положив дневник капитана в сундук, он снова склонился над картой. «Капитан что-то говорил о корабле, похищенном у испанцев. Может быть, на карте обнаружено место, где этот корабль мог стоять? Быть может, от него осталась шлюпка или ещё какое-то плавсредство?» Разобрать полустершиеся мелкие надписи на португальском языке было сложно, однако рисунки и рельеф острова был различимы хорошо.

Найдя то место, где он сейчас находился, Герман обнаружил, что огромную скалу, возвышавшуюся над ним и над всем островом, капитан Гонсальвес называет Dedo de Dios – «Перст Божий», а погребальная пещера, у входа в которую он сейчас сидел, помечена как Camino al Dios – «путь к Богу». С обратной стороны скалы-перста начинался какой-то затейливый ландшафт, который спускался к протекавшей посередине острова реке. Река называлась Rio de Angel – «Река Ангела» и отделяла эту часть острова от Valle de los Angelеs – «Долины Ангелов». Герман внимательно рассмотрел все бухты, но рисунков корабля на карте не нашел.

Внезапно крышка сундука с грохотом захлопнулась. Герман подпрыгнул от неожиданности: до того резким оказался этот звук в окружавшей его тишине. Над сундуком повисло облако пыли.

У его ног лежал комок белой бумаги. Из бумаги выкатился камень, завёрнутый туда для утяжеления. Эйфория, охватившая Германа минуту назад, испарилась. Он стал лихорадочно обшаривать глазами скалы, пытаясь отыскать, кто и откуда мог бросить камень, однако ничего подозрительного не обнаружил. Вокруг царило всё то же безмолвие. Казалось, завёрнутый в бумагу камень упал на сундук с неба. Укрывшись под сводами пещеры, Герман развернул бумагу. На большом тетрадном листе в клеточку корявыми печатными буквами было выведено по-английски: «Убирайся с моего острова». Под надписью красовалась подпись: «Капитан Гонсальвес».

ГЛАВА 26

Всполошившаяся от ночных происшествий деревня всё ещё не могла успокоиться. Войдя в свою пещеру, Ико увидела отца, сидящего у очага со своими советниками. Чуть поодаль расположился старец Гуаньяменье. Видимо, в пещере долго и горячо о чём-то спорили: занятые беседой, мужчины даже не оглянулись на вошедшую Ико.

– Я всё-таки думаю, что на нас напали соседи, – взволнованно говорил рыжеволосый Армиче, правая рука её отца. Он был высоким коренастым воином с мясистым красноватым лицом и хриплым голосом. Верхние зубы в его рту отсутствовали, будучи выбитыми в сражениях и поединках, отчего он смешно присвистывал, когда говорил. Он был одет в роскошную шкуру муфлона, на которых гуанче охотились осенью, и которые водились на острове в изобилии. Крупные пальцы беспокойно перебирали отполированные морем ракушки ожерелья.