Аптекарь

Они рассчитывали, что разбойников заставит выйти на поверхность голод, но у тех были запасы еды, и они не очень беспокоились. Снова воины разожгли костер, бросая головешки в норы, но это ничего не дало. Не оставалось ничего другого, как подорвать две норы так, чтобы земля обвалилась и засыпала выходы. Затем разбойникам объявили, что взорвут следующие две норы и похоронят их под землей. На ту пору продукты у них заканчивались, воды не было, они держались только на вине. Первым вылез отшельник. Выглядел он ужасно. Рассказал, что всего под землей два десятка разбойников, но несколько из них погибли во взорванных норах, а нескольких застрелил Головач, когда увидел, что запасы истощаются. Отшельника он пожалел, потому что его пугала кара Божья. Затем вышла на поверхность похудевшая Гальшка в панском бархатном платье, в первый раз надетом. Под ним были скрыты кошели с талерами, но все это у нее отобрали. Далее пришла очередь остальных разбойников – всего их оказалось шестеро вместе с атаманом. Затем смельчаки обследовали эти норы и обнаружили кое-что из награбленного, которое теперь выставили на Рынке, чтобы люди узнавали свои вещи.

Разбойников вместе с Гальшкой привезли закованными в кандалы. Женщину собирались отпустить, потому что и она говорила, да и разбойники утверждали, что удерживали ее силой, но как только воз приехал под Ратушу, жена купца Мордковича узнала свое платье, которое у нее было украдено, когда она ехала на ярмарку. Теперь судьба Гальшки была решена.

В тот же день, дав толпе вволю налюбоваться на пойманных разбойников, всю шайку перевезли на Высокий Замок и поместили в самый низ Шляхетской башни, где не было печей, а окна находятся слишком высоко, так что еду им спускали на шнурах. Правда, долго они там не пробыли, потому что их, наконец, загнали в пыточную, чтобы пытками заставить признаться, где они спрятали свои сокровища. И когда настал тот день, что за мной пришел посланец, известив, что пытки скоро должны начаться, я почувствовал, что ужасно не хочу принимать в них участие.

– Не очень приятная у вас работа, – сказала Юлиана, колдуя над микстурами.

– Да уж не слишком радостная.