Аракчеев: Свидетельства современников

Настоящее издание является первым систематическим сводом воспоминаний современников об А. А. Аракчееве. Тексты расположены в соответствии с хронологией его жизни, однако эта последовательность, разумеется, весьма условна: в центре мемуаров, как правило, стоит личность мемуариста, и «аракчеевские эпизоды» далеко не всегда представляют собой законченные и связные фрагменты, легко вычленяемые из нарративного целого. В книгу включены воспоминания, специально посвященные Аракчееву, и отрывки из мемуаров, где он охарактеризован более или менее подробно; в приложении представлены его автобиографические заметки, литературные произведения о нем и заключительная часть статьи П. А. Вяземского «По поводу записок графа Зенфта» (1876).

Тексты печатаются по нормам современной орфографии и пунктуации, кроме случаев, в которых требовалось передать особенности языка эпохи. Поэтому сохранены разночтения в написании имен собственных и некоторых слов. В квадратных скобках помещены названия текстов и даты, предложенные составителями, а также слова, прочитанные предположительно или пропущенные в тексте и восстанавливаемые по смыслу; угловыми скобками с отточием отмечены сделанные составителями купюры. Сокращения фамилий, имен и отчеств везде раскрыты без специальных оговорок.

Даты в комментариях даны по старому стилю, если речь идет о событиях, имевших место в России, и по новому — когда действие переносится за пределы империи. Общеизвестные имена (Пушкин, Суворов, Петр I, Наполеон и т. д.) не поясняются. Краткие справки об авторах воспоминаний предваряют комментарии к принадлежащим им текстам; информация о других лицах дается по первому их упоминанию (страницы, на которых она находится, выделены в указателе имен курсивом). Сведения о прохождении Аракчеевым службы и получении им чинов и званий поясняются лишь в случае ошибок мемуаристов, поскольку ниже приведен свод данных об основных фактах его жизни.

Составители считают приятным долгом выразить свою признательность всем, кто помог им суждением и советом, и в первую очередь — К. Г. Боленко, З. И. Вишневской, М. А. Гордину, Г. А. Давыдову, М. Л. Левину, В. А. Мильчиной, Е. В. Пастернак.

Н. А. Саблуков[1]

Записки

В эпоху кончины Екатерины и вступления на престол Павла[2] Петербург был, несомненно, одной из красивейших столиц в Европе <…>

Внезапная перемена, происшедшая с внешней стороны в этой столице в течение нескольких дней, просто невероятна. Так как полицейские мероприятия должны были исполняться со всевозможной поспешностью, то метаморфоза совершилась чрезвычайно быстро, и Петербург перестал быть похожим на современную столицу, приняв скучный вид маленького немецкого города XVII столетия.

<…> Павел всюду ввел гатчинскую дисциплину <…> Малейшее нарушение полицейских распоряжений вызывало арест при одной из военных гауптвахт, вследствие чего последние зачастую бывали совершенно переполнены.

<…> Много полковников, майоров и других офицеров были включены в состав гвардейских полков, и так как все они были лично известны Императору и имели связи с придворным штатом, то многие из них имели доступ к Императору, и заднее крыльцо дворца было для них открыто. Благодаря этому мы, естественно, были сильно вооружены против этих господ, тем более что вскоре мы узнали, что они занимались доносами и передавали все до малейшего вырвавшегося слова.

Из всех этих лиц, имен которых не стоит и упоминать, особенного внимания, однако, заслуживает одна личность, игравшая впоследствии весьма важную роль. Это был полковник гатчинской артиллерии Аракчеев, имя которого, как страшилища Павловской и особенно Александровской эпохи, несомненно, попадет в историю. По наружности Аракчеев походил на большую обезьяну в мундире. Он был высокого роста, худощав и мускулист, с виду сутуловат, с длинной тонкой шеей, на которой можно было бы изучать анатомию жил и мускулов и тому подобное. В довершение того он как-то особенно смарщивал подбородок, двигая им как бы в судорогах. Уши у него были большие, мясистые; толстая безобразная голова, всегда несколько склоненная набок. Цвет лица был у него земляной, щеки впалые, нос широкий и угловатый, ноздри вздутые, большой рот и нависший лоб. Чтобы закончить его портрет, скажу, что глаза у него были впалые, серые и вся физиономия его представляла страшную смесь ума и злости. Будучи сыном мелкопоместного дворянина[3], он поступил кадетом в артиллерийское училище[4], где он до того отличался способностями и прилежанием, что вскоре был произведен в офицеры и назначен преподавателем геометрии. Но в этой должности он проявил себя таким тираном и так жестоко обращался с кадетами, что его перевели в артиллерийский полк, часть которого вместе с Аракчеевым попала в Гатчину.