Арахна

Иван Федорович ловко прыгнул в сторону, как в годы войны в разведке, и выпрямился. Перед ним стоял детина с удивительно маленькой на непропорционально массивных плечах головкой. Мокрые голубенькие глазки его зло поблескивали. А из обиженного ротика, кривляясь, выскакивали странные, злобные слова… Иван Федорович на миг замер и весь сосредоточился на себе.

Враг глядел в упор. Он! Конечно же, телепат может в любом обличьи предстать перед ним и… Дальше Иван Федорович не раздумывал.

Надо сказать, что все-таки не так прост он был. Войну прошел десантником, да и после служил, так сказать, в специальных частях. Только вот в последние годы оказался не у дел и пошел по административной части… А цель паука — ясна. Лишить его подзорной трубы. Это он сразу понял. Ровно легла его ладонь поперек шеи пришельца. Голубые, мокрые глазки затосковали, ротик искривился еще сильнее, и огромная туша рухнула. Рухнула и в тот же миг пропала.

Щелкнув яростно клешней, черное, жесткое тело скользнуло между камнями. С криком «А, гад!» Иван Федорович кинулся за ним, споткнулся и грохнул трубу о камень. Потом вроде очнулся.

— Вот дьявол! — выругался он, недоуменно глядя на высыпавшиеся осколки линз. — Ну, ничего. Тебе все равно не уйти…

Взгляд, наблюдавший изнутри, быстро удалялся. Сплюнув в сердцах, Иван Федорович направился в город.

Было три часа дня. Солнце все жгло, по-южному, сухоприятно. Ветер с моря стал сильней. Черная, блестящая, теперь в крупных складках поверхность воды там и тут закручивалась барашками пены. А на пляже, тягуче вспучиваясь зеленоватой пеной, тяжело ложились валы и, шипя миллионами пузырьков, растекались, пытаясь добраться до ног и одежды курортников, ошалелых и блаженных одновременно. Оглушенных визгом, шумом и грохотом волн.

«Отдыхающие, — томился про себя лейтенант, прислушиваясь к шуму волн и крикам. — Им что? А тут сиди. И все тебя дергают…» — лейтенант вздохнул.

Вентилятор жужжал чуть слышно. В отделении было пусто. Все ушли обедать, возбужденно обсуждая ночное происшествие. «А чего обсуждать! — думал лейтенант. — Садист и все. Мало их тут приезжает. Разве всех проверишь». Он повел тонкой жилистой шеей. Косая ровная прядь черных волос, как подбитое воронье крыло, свесилась набок. Он откинул слипшиеся волосы назад и блаженно прищурился под струей вентилятора. В этот момент лейтенант и заметил человека по ту сторону конторки.

«Странно, — подумал он, — странно, что так неслышно тот вошел, и я недоглядел…»

— Что вы хотите? — спросил лейтенант, и помимо воли глаза у него сузились и превратились в жесткие щелочки, а лицо затвердело маленькими бугорками.

Иван Федорович, — во всяком случае, потом, на очной ставке, лейтенант и на миг не усомнился, не колебался, что это был именно он — так вот, этот Иван Федорович смотрел несколько молчаливых секунд лейтенанту прямо в глаза, потом резко вскинул руку над прилавком и наставил на лейтенанта револьвер.

— Что?! — сказал он тихо, но очень отчетливо. — Загубили, подлецы!!

Лейтенант застыл камнем. «Псих!» — мелькнуло у него в голове.

— Гибралтар. Хуже будет, — пообещал посетитель мрачно и раздельно.

И тут лейтенант услыхал спасительные шаги у входа в отделение.

Иван Федорович проворно спрятал пистолет, шагнул стремительно к двери и вышел. Лейтенант сидел мгновение, потом встрепенулся и, как тигр, метнулся за ним следом. Выскочил на площадку перед отделением. Никого. Его коллега стоял и, покуривая, поглядывал на розовую распаренную мороженщицу через дорогу.

— Ты не видел, тут прошел? — схватил его за рукав лейтенант.

— Каво не видел? — лениво отозвался коллега, не отводя глаз от мороженщицы.

— Такой жилистый, в гимнастерке…

— Туда свернул, — ткнул «коллега» лениво пальцем в сторону тупичка, влево от отделения.

— Следуй за мной! — приказал лейтенант. Тот был всего лишь сержантом и обязан был следовать за ним.

— Ну! — грозно прикрикнул он и ринулся в проход, расстегивая на ходу кобуру. Из тупичка деться было некуда. Они вбежали в каменный проход. В тенистой прохладе было пусто. Тянуло сквознячком. Кошка, зло, испуганно мяукнув, стремительно скользнула у них между ног и сгинула.

— Никого, — сказал растерянно лейтенант. — Ты точно видел? — спросил он, каменея бугорками.

— Точно, — отозвался с вызовом сержант. — А что?

— Куда же он мог подеваться отсюда?

— А… его знает? — сержант загрустил, на лице у него было написано глубочайшее отвращение ко всему происходящему.

Лейтенант зло сбросил косую прядь со лба, посмотрел жестко и каким-то отвлеченным взглядом на сержанта и быстро пошел назад в отделение.

Сержант молча проводил его глазами.

* * *

— Этот, — уверенно отчеканил лейтенант и, казалось, не только лицо, а и весь теперь он сам затвердел мелкими бугорками антипатии и непримиримости. Глаза у него сузились, превратились в острые точки и кололи поникшего перед ним Ивана Федоровича.

Иван Федорович в самом деле сидел, как громом пораженный человек.

Только это он, поспав тревожно часок, вышел на улицу, как его тут же забрали, грубо втолкнули в коляску мотоцикла и привезли сюда.