Аравия. Прошлое и настоящее

После занятия Джидды войсками Абдель Азиза Аль Сауда НКИД СССР направил К.Хакимову телеграмму следующего содержания. Если Абдель Азиз, подчеркивалось в ней, поставит вопрос о признании его де-юре, то советский представитель должен заявить, что он лично рекомендовал своему правительству сделать это, и ожидает из Москвы инструкций по данному вопросу (61).

Переход Джидды в руки Абдель Азиза, знаменовавший собой завоевание им Хиджаза (декабрь 1925 г.), и последовавшее затем провозглашение его королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей (январь 1926 г.) сделали и без того непростое положение К.Хакимова в Аравии невероятно сложным. И поэтому трудно не согласиться с мнением дипломата-востоковеда В.В.Попова, что если бы не профессионализм и личное мужество К.Хакимова, то неизвестно, как вообще сложились бы отношения Советского Союза с королем Абдель Азизом (62).

В ночь на 16 февраля 1926 г. К.Хакимов, пренебрегая опасностью, в буквальном смысле пробился через пустыню в ставку Абдель Азиза и вручил королю ноту о его признании Советским Союзом. СССР стал, таким образом, первым государством, де-юре признавшим Абдель Азиза в качестве короля Хиджаза, султана Неджда и присоединенных областей. Эта миссия К.Хакимова была сопряжена с большим риском для жизни. В пустыне все еще было неспокойно; стычки между племенами продолжались. Повсюду были видны следы боев. К.Хакимов сам управлял машиной. Хотя над ее капотом и развивался государственный флаг СССР, но для воинов Абдель Азиза он мало что значил. Прогремели выстрелы, пули пробила мотор и автомобиль встал. Пришлось выбираться наружу, прятаться под автомобилем и ждать, пока не прекратиться открытый по машине оружейный огонь. Но как дать знать бедуинам, что к ним едут с доброй вестью? И Хакимов запел...Карим-бея, как называли Хакимова арабы, узнали. Задание было выполнено.

«...Правительство СССР, — отмечалось в ноте, врученной К.Хакимовым королю Абдель Азизу, — исходя из принципа самоопределения народов и глубоко уважая волю хиджазского народа, выразившуюся в избрании Вас своим королем, признает Вас королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей. В силу этого советское правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических отношений с Правительством Вашего Величества»(63).

19 февраля 1926 г. советский представитель в Джидде получил ответную ноту Абдель Азиза. В ней, в частности, говорилось о его «готовности к отношениям с правительством Союза Советских Социалистических Республик и его гражданами, какие присущи дружественным державам». «Да будут отношения между обоими правительствами, — отмечал Абдель Азиз, — основаны на уважении к независимости Священной страны и прочим международным обычаям, признаваемым всеми государствами» (64).

Информируя об этом Москву, К.Хакимов сообщал, что признание Абдель Азиза Советским Союзом побудило к аналогичным действиям Англию и другие державы. Вместе с тем признание Абдель Азиза Лондоном, отмечал К.Хакимов, можно рассматривать как вынужденное (64*).

2 апреля 1926 г. Г.Чичерин направил письмо Абдель Азизу. В нем наркоминдел выражал уверенность в том, что стоящие перед королем «огромной важности задачи в области внутренней и внешней политики,...будут с успехом выполнены...». Дружественные же отношения, «столь счастливо установившиеся между двумя странами», отмечал Г.Чичерин, будут, как мы полагаем, «все больше укрепляться на благо арабского народа и народов Союза Советских Социалистических Республик» (65).

10 мая 1926 г. в королевском дворце в Мекке К.Хакимов вручил Абдель Азизу памятные подарки и письмо Г.Чичерина. Королю был преподнесен «большой ларец и серебряная с эмалью ваза с чашечками»; принцу Фейсалу, сыну короля, — палаш; советникам короля Хафизу Вахбе и Абдалле Дамлюджи — ларцы.