Аравия. Прошлое и настоящее

Драматические события русско-японской войны явились началом конца новой политики Российской империи в зоне Персидского залива — «политики дела» (активно реализовывалась российской дипломатией в период 1890-1905 гг.). Ослабленная войной и нуждавшаяся в иностранных займах, Россия оказалась перед неизбежностью политических компромиссов. 31 августа 1907 г. в Петербурге было подписано англо-русское соглашение, знаменовавшее собой поражение России в схватке с Англией в Персидском заливе. Хотя английской дипломатии и не удалось включить в это соглашение специальное положение о Персидском заливе и, таким образом, добиться от Петербурга официального, де-юре, признания Россией монопольного положения Великобритании в бассейне Персидского залива, ей удалось нечто другое, не менее важное для ее интересов в этом регионе. Англия смогла разломать жесткий каркас соперничества в Заливе в четырехугольнике Англия — Германия — Россия — Франция; вывести из игры Петербург; сузить возможности для политического маневрирования Германии; свести на нет роль Франции; основательно упрочить позиции Англии.

Уход России с политической сцены Персидского залива сократил арсенал политико-дипломатических возможностей Турции. 29 июля 1913 г. была парофирована англо-турецкая конвенция. По этому документу Турция фактически признала английский протекторат над Кувейтом и Бахрейном, отказалась от претензий на Катар, согласилась с наличием у Англии исключительных прав на осуществление военно-полицейских функций в Персидском заливе.

Россия и «национальная идея арабов».

Всесторонний анализ деятельности Российской империи в зоне Персидского залива, снятие четкого документального отпечатка с ее политико-дипломатического и торгово-экономического «следа» в Аравии на рубеже XIX-XX веков представляется едва ли возможным без исследования вопроса об отношении России к «национальной идее арабов» вообще и к национально-патриотическому движению на Аравийском полуострове в частности.

«С точки зрения экономических интересов Отечества, — отмечается в инструкции МИД Российской империи консулу в Басре С. Тухолке, — Вам, конечно, надлежит заботиться о развитии в Персидском заливе русской торговли..., а с точки зрения политической — ...обратить, в частности, внимание ... на национальную идею среди арабских племен» (185).

«В числе наших естественных союзников и друзей, — подчеркивается в вышедшем в 1910 г. двухтомном исследовании российской внешней политики в контексте военно-морской деятельности России в зоне Персидского залива, — мы называем арабов... Вопрос об арабах, составляющих одну из наиболее важных проблем восточного вопроса, требует величайшего внимания со стороны русской дипломатии» (186).

В другом коллективном исследовании («Аравия и европейские державы»), появившемся 14 годами позже упомянутого выше, подчеркивается, что «арабский вопрос — это вопрос одновременно и социальный, и религиозный; он может быть резюмирован несколькими словами: пробуждение нации... Арабы хотят самостоятельности; они не желают более терпеть владычества и гнета турок и диктата англичан. Они требуют себе самоуправления» (187).

Затянувшаяся «цитатная увертюра» преследует вполне определенную цель: показать неизменность позиции Российской империи, притом на принципиально разных временных отрезках ее истории, в отношении национально-патриотического движения арабов.

Среди главных событий-предвестников «пробуждения нации» на Аравийском полуострове со всем основанием, думается, можно было бы назвать выступление Абдель Азиза Аль Сауда, будущего короля Саудовской Аравии, совместно с правителем Кувейта шейхом Мубараком ас-Сабахом, против эмира Неджда Ибн Рашида, сторонника и союзника Турции, ее опоры в Аравии (188). Подтверждением сказанному выше об эмире Ибн Рашиде является донесение российского консула в Багдаде А.Ф. Круглова послу в Константинополе И.А. Зиновьеву от 2 февраля 1902 года. В этом документе говорится, в частности, следующее: «... по разрешению турецких центральных властей Багдадский вилайет направил в Неджд 300 скорострельных ружей для ... эмира Ибн Рашида». Султан спешит вооружить Ибн Рашида, делает вывод А. Круглов, чтобы «заложить в его землях опорный пункт». Не вызывает сомнений то, что «акция эта тесно связана с событиями в Кувейте, конкретно с антитурецкими действиями шейха Мубарака, его сближением с Англией». И имеет, по-видимому, целью «силой оружия подчинить окружные племена Центру, отвлечь их от влияния Берега», то есть от влияния шейха Мубарака ас-Сабаха и его сторонника и союзника — семейства Аль Сауд (189).

В последних числах февраля 1903 г., сообщается в депеше российского консульства в Басре, «в Кувейте состоялось свидание между шейхом Мубараком и Абдель Азизом Аль Саудом... Вызвано оно было главным образом стремлением Абдель Азиза заручиться помощью кувейтского шейха для дальнейшей борьбы с эмиром ... Ибн Рашидом. Мубарак дал согласие» (190).