Аравия. Прошлое и настоящее

«В Аравии, — продолжал Г. Чичерин, — отрыва национальных верхушек от народных масс и такой социальной дифференциации, как в Индии, вообще ожидать не приходится в силу кочевого образа жизни населения этого края. В Аравии массы еще долго будут слепо идти за своими вождями (шейхами, имамами, султанами, эмирами и т.п.). Здесь племенная структура общества — и это предрешает многое» (45). Г.Чичерин, как видно из его рассуждений, активно проводил мысль о том, чтобы не допустить повторения в Аравии развития событий по «индийской схеме», когда, как он писал, выступление «верхушек молодой национальной буржуазии и клерикальных слоев под революционным напором народного массового движения обрело тенденцию к скатыванию в объятия англичан». Повторение «индийского сценария» на аравийской почве «могло толкнуть арабские события, — как считал Г. Чичерин, — по нежелательному для Москвы руслу» (46).

Вместе с тем в Москве не исключали, что обстановка в Джидде во время ее занятия ваххабитами могла сложиться так, что оставаться в городе нашим дипломатам было бы небезопасно. При таком развитии событий, то есть в случае «вынужденного ухода из Джидды», К. Хакимову предписывалось сделать максимум возможного, чтобы «не оказаться при эвакуации в компании с теми консулами, по мнению которых, возвращение нашей миссии в Джидду было бы нежелательным». В Москве считали, что «всякая возможность остаться в городе и сохранить, таким образом, базу в Аравии» должна была быть К.Хакимовым «учтена и использована». «Оставление Джидды нашей миссией» рассматривалось Г.Чичериным в качестве шага крайне не желательного. «Покидая Джидду вместе с нынешним правительством Хиджаза, — отмечал он в депеше К.Хакимову, — Вы тем самым значительно скомпрометируете себя перед Ибн Саудом...Во всяком случае, дадите англичанам повод расписывать Вас перед ним как верного друга его противников, как человека, связавшего с ними свою судьбу и покинувшего город из боязни перед ваххабитами» (47).

«Если к сезону паломничества правитель Хиджаза еще не будет сброшен в море, — писал Г. Чичерин, — то при содействии Англии вполне может быть установлен священный месяц перемирия». От этого выиграют, как считал нарком, только англичане, которые, «получив передышку, смогут частично поправить свои основательно пошатнувшиеся дела в Аравии». В контексте такого развития событий Г. Чичерин не исключал и возможность «предприятия Лондоном массированных попыток воздействия» на Абдель Азиза Аль Сауда. Путем «подкупа и почестей», а также путем «восстановления против него шейхов аравийских племен», отмечал Г. Чичерин, то есть «с помощью политики кнута и пряника», англичане определенно постараются «сделать его более послушным». «Открытое военное содействие Великобритании хашимитскому правителю Хиджаза» в Москве полагали возможным только в случае занятия Абдель Азизом позиции, «откровенно враждебной Англии», что в то время было не в его интересах. «Англия все еще держится за Али», короля Хиджаза, писал Г. Чичерин К. Хакимову. «И не только потому, что надеется на восстановление прежнего статус-кво в Хиджазе (это почти исключено), а, скорее всего, из-за стремления смягчить и ослабить те неблагоприятные отголоски, которое может иметь падение Али в Ираке и Заиорданье, где фиктивными главами «государств» являются братья Али. Окончательный уход со сцены Али несомненно неблагоприятно отразится на престиже других членов Хашимитской династии» (48). Представляется, подчеркивал в связи с этим Г.Чичерин, что, «несмотря на все попытки англичан внешне сохранить нейтральность, их поддержка Али не может вызывать сомнений. Словом, — заключает нарком, — положение сейчас в Аравии очень и очень сложное. Наша практическая линия в арабских делах зависит от целой суммы обстоятельств, которые мы должны предварительно нащупать и прояснить (...намерения Ибн Сауда, тактические планы Англии и т.п. и т.д.). Все это еще осложняется интересами Италии в арабских делах и неясностью позиции турок в отношении панарабского движения и наоборот» (49).

Что касается арабо-турецких отношений, то Г.Чичерина, как свидетельствуют архивные документы, волновало, прежде всего, «наличие в них признаков арабо-турецкого сотрудничества, направленного против Англии». И это понятно. Великобритания была главным для Советской России препятствием на пути распространения идей большевизма на Востоке. Устранить там «английский барьер» могло только мощное антианглийское панисламское движение. Отсюда — и поддержка большевиками идей панисламизма младотурок. «Только в том случае, когда вековая взаимная арабо-турецкая ненависть будет изжита и заменена арабо-турецким сотрудничеством, — писал Г. Чичерин, — и можно будет уже более определенно говорить об ослаблении Англии на Ближнем Востоке» (50).