Арбалетчики в Карфагене

Вес и традиционная форма товарных слитков металла стандартизированы ещё в эпоху бронзы. Бронза, чистая медь, олово, свинец — всё льётся весом ровно в один талант в форме стилизованной бычьей шкуры. Различается же металл достаточно легко по цвету — медь красная, бронза жёлтая, свинец тёмно-серый, а олово — серебристо-белое. Для их различения в первом приближении, без «проверочной экспертизы» — вполне достаточно. Мы с Хренио обхохотались, когда наша посетительница, увидев одинаковый оловянный цвет всех наших слитков, с ходу «уличила» нас обоих в наивном, грубом и примитивном «мошенничестве». После этого я, выбрав один слиток, с виду абсолютно такой же, как и остальные, сцарапнул остриём кинжала тоненький лужёный слой и продемонстрировал ей жёлтый с рыжевато-серым отливом цвет царапины. А потом уж, при виде её загоревшихся глаз, мы с испанцем разыграли целый спектакль. Мы, конечно, понимаем нужды храма и рады услужить великой богине, но где находится её храм? На самом краю города? Но ведь это же далеко, а куда ближе расположены храмы других египетских богов, тоже наверняка великих. Может быть, и им тоже нужна чёрная бронза? В общем, смазливой жрице Баст пришлось доказывать нам на деле, что её богиня — самая достойная и самая нуждающаяся, и способ у неё для этого оказался только один — ага, «не из таких» мы тут называется! Ну, это ещё смотря для кого и с кем.

Храм «кошачьей» богини, как и следовало ожидать, кишел кошками. У египтян это священное животное, которое даже мумифицировать полагается, когда оно околеет от старости. Для земледельческой страны — вполне логично. Ведь где богатые урожаи, там и многочисленные амбары с зерном — столько, что никаких глиняных амфор на то зерно не напасёшься. Значит, хранить его можно только в мешках или вообще насыпью — ага, на радость мышам с крысами. Кто-нибудь хорошо представляет себе такую бабу, которая бы разгоняла мышей и крыс самостоятельно? Нет, есть, конечно же, и такие, но каков их реальный процент среди прочих?

В нашем современном мире я знавал таких нескольких, а вот других, панически боящихся не только крыс, но и этих несчастных микроскопического размера мышей, — во многие разы больше. И для меня, например, очевидно, что боящиеся мышей современные бабы произошли от таких же древних. Во все времена таких хватало, и с этим мирились как с неизбежным злом. Хвала богам, есть кошки! Чем их больше, тем меньше грызунов, а значит — сохраннее урожай.

Логика тут железная, и я ни разу не против. Мне здесь не жить и не служить, а разок ради прибыльного дела можно даже и соответствующий этому обилию мурок кумар потерпеть, но вот зачем этим египтянам было делать наиболее любимыми богиней кошек абсолютно чёрного цвета?

— Куд-ды! Охренела — мне перебегать! — такого избалованная угольно-чёрная любимица богини явно не ожидала и опешила. К счастью, поскольку в случае упрямства я ведь вполне мог на автопилоте и не только окриком по-русски, но и жестом шугануть, а то и пинком наподдать. Для меня это просто прикол, обыгрывающий старинное суеверие, но ведь успело же войти в привычку! И объясняйся потом с фанатиками кошачьего культа! Впрочем, объясняться один хрен пришлось.

— В моей стране, если чёрная кошка перебежит дорогу — считается, что к очень большому несчастью. Поэтому порядочному человеку наши чёрные кошки перебегать дорогу не смеют! — объяснил я жрице.

Трудно сказать, как бы сложилось дело при других обстоятельствах. Но чёрных кошек в мемфисском храме Баст много, а чёрной бронзы — мало. Жрица произнесла пару коротких фраз по-египетски, и храмовые служительницы похватали всех чёрных мурок на руки, убирая с нашей дороги. Смех смехом, но мы тут весьма удачно, сами того не желая, с самого начала поставили себя должным образом, заставив с собой считаться. В эдаких обезьяньих социумах восточных деспотий это далеко не пустяк.

Верховная жрица храма выглядела просто воплощением святости — прямо как эдакая живая статуя. А узнав о цели нашего визита, сделалась аж прямо сама любезность.

Думаю, что пожелай мы — наверное, заставила бы переспать с нами и молодых жриц вверенного её руководству храма, и смазливых светских прихожанок, которых в её храме тоже хватало. Хоть они ей и не подчинены формально, но религиозно-то наверняка ангажированы по самые гланды и уж пожелание верховной жрицы расценят, скорее всего, как волю самой высокочтимой богини. С этой египетской религиозностью не удивлюсь, если и порядочная замужняя баба не откажется передком богине послужить.