Арехин в Арктике

— Следы Вальтера есть, но самого — нет. Ведут следы к сараю. Сарай заперт. На стук никто не отозвался.

— Но он, Вальтер, разве не может быть в другом месте?

— Может, — легко согласился Арехин. — Уйти за пределы Грузельгешихтена, но куда к водопаду, или в другое место, определить нельзя. Вопрос только — зачем ему куда-то идти по такой погоде, и почему он пошёл не на лыжах, лыжи, пять пар, стоят там, где мы их оставили.

— Нельзя исключить и шестую пару лыж, — сказал Феликс.

— Нельзя, — согласился Арехин.

— Но Лотта, Надежда, неужели и они ушли на лыжах? Это решительно невозможно.

— Это маловероятно, Владимир Ильич, но всё-таки возможно, — возразил Феликс и оглянулся на Арехина.

— Либо они в доме, либо вне его, — поддержал его Арехин.

— В доме мы всё проверили, — сказал Лев Давидович. — Точнее, вы всё проверили.

— Мы только стучали в двери, — возразил Арехин. — Не заглядывая внутрь.

— Но Надежда… Надежда Константиновна непременно бы откликнулась. Не станет же она играть в прятки.

Арехин промолчал, и молчание стоило красноречия.

— Если она способна откликнуться, — тихо сказал Феликс.

— Что вы имеете в виду?

— Всякое случается. Теряют сознание, например.

— И она, и Лотта? Чушь.

— Мне кажется, лучше пройти в дом, — сказал Арехин.

Спорить никто не стал.

В доме их опять никто не встретил, не выскочил со смехом и шуточками по поводу предрождественского розыгрыша. И даже бульдожка куда-то спряталась.

— Да, если это шутка, то явно неудачная, — во весь голос и чуть громче сказал Лев Давидович.

Ответом была тишина.

— Трудно спорить, — спустя несколько минут нарушил молчание Арехин. — Если это шутка, то таких шуток мы вправе не понять.

— То есть?

— И вправе, да просто обязаны принять меры по разысканию Надежды Константиновны. И не только её.

— Какие же это меры? Сообщить в полицию? — спросил Феликс.

— Почему нет?

— Но кто пойдет в Майринген — снег, туман?

— Следует телефонировать, — ответил Арехин, указав на навесной шкафчик.

Все подошли к шкафчику.

— Он заперт! — Феликс первым попытался открыть дверцу.

Арехин зашел за барьер, к доске с ключами.

— Похоже, этот, — он протянул Феликсу ключик с биркой.

Ключик подошёл, но телефонный аппарат молчал, как и весь дом.

— Снег перегрузил провода, они и оборвались, — предположил Лев Давидович. — Что вы теперь думаете делать?

Арехин заметил, что потихоньку-полегоньку ответственность перекладывают на него. Не потому, что компатриоты сами не способны принимать решение, напротив, похоже, решение они приняли.

И решение это — сделать Арехина ответственным за возможные рискованные действия. Например, взять ключи, произвести самовольный обыск.

Спросит швейцарская власть, кто ел кашу и всю выхлебал, и Арехин тут как тут. А остальные ничего не знают, смотрели в другую сторону.

— Думаю.

— Вы же сами говорили, что нужно проверить комнаты как следует.

— Положим, я говорил немного другое. Но вы правы, проверить комнаты необходимо. Хотя бы для того, чтобы убедиться наверное, что в них никого нет. По одиночке проверять не стоит, мало ли что. Лучше бы всеми, — Арехин вернулся к стойке.

— Ходить вчетвером — долго. Следует разделиться попарно, — возразил Лев Давидович.

— Пусть так. Здесь ключи от всех помещений. Я, если не возражаете, с кем-либо из вас осмотрю комнаты второго этажа, а остальные — первого. Потом перейдём в мансарду, — он взял полдюжины ключей. — Не забудьте и свои комнаты проверить, всякое бывает. Так кто со мной?

— Я, — вызвался Феликс в ответ на выразительный взгляд Ильича.

— А это ключи первого этажа, — Арехин протянул их Льву Давидовичу. Тот нехотя взял.

Осмотр Арехин начал со своей комнаты — система, так система. Потом осмотрели комнату Феликса. Тоже никого.

Внизу лаяла возмущенная бульдожка. Вернулась и протестует против самовольства постояльцев.

Третьим по счёту оказался номер таинственного товарища литераторов, тот самый номер, в который Феликс безуспешно пытался пробраться ночью.

Ключ, однако, не понадобился: дверь была притворена, но не заперта.

Арехин пропустил Феликса вперёд, но тут же зашёл следом.

Пустой номер. В смысле — никого нет. Но Феликсу этого было мало, он, не смущаясь присутствием Арехина, осмотрел стол, прикроватную тумбочку, комод, шкафчик. Везде — ничего. Наконец, Феликс добрался до саквояжа. Самый обыкновенный саквояж с самым обыкновенным содержимым путешественника третьего разряда. Феликс даже не пытался скрыть разочарования.

— Он должен был привести для нас кое-что, — объяснил он Арехину.

— И как велико это «кое-что»?

— Совсем невелико. Мешочек размером с яблоко, не больше. И пакет с бумагами. Но вы сами видите, ничего похожего в комнате нет.

— Если это ценные вещи, возможно, он держит их при себе, — предположил Арехин. — Или же…

— Или же что?

— Или же вас опередили, — Арехин подобрал с пола карандаш — изящный, серебряный, дамский. — По-моему, это карандаш Надежды Константиновны.

— Нужно сказать Владимиру Ильичу, — протянул руку за карандашом Феликс. Но Арехин не торопился отдавать находку. Он стал на колени, осматривая место у стены, где лежал карандаш.