Арена

— Однажды она спала с мужчиной — богатым; может быть, даже с моим братом, кто знает; его жена отдыхала на море вместе с няней и детьми, он привёз Лив к себе домой; ванная была фантастической: в полу — огромная ванна, в форме раковины, словно бассейн маленький; вокруг светло-коричневая плитка, колонны миниатюрные, и стены все расписаны под фрески греческие; потом она вернулась домой — в четырёхкомнатную квартиру, что немыслимая роскошь по меркам рабочего квартала; а в ней и вправду куча родни — братья, сёстры, у всех свои дети уже; Лив самая младшая; она стащила соль из той греческой ванной, но ванну принять дома так и не смогла — постоянно стоят тазики с замоченным бельём; или висит уже постиранное, капает на голову, или кто-нибудь начинает ломиться с дикими воплями: «чего ты там расселась? одна, что ли?». «И я сказала сама себе, как Скарлетт: больше никогда в жизни я не буду мыться в ужасной ванне и ходить в ужасный туалет», — она сама смеялась, и я не поверил, что хорошая ванная комната так важна для красивой девушки. Схватил её за руку и сразу предложил все ванные и душевые на свете — но она расплакалась тут же, сказала, что даже если бы я появился тогда, когда ещё ничего не было, кроме желаний, — она бы и то не согласилась: слишком хорош я для неё; все бы думали, что у нас брак по расчёту; а сейчас она всё слишком испортила в своей жизни, чтобы портить ещё и мою; «никогда, — сказала она, — никогда я не буду с тобой…» Ах, если бы ты видел её, Эдмунд! Какая она красивая! Будто королева эльфов — такая сказочная, неестественная у неё красота, порой она даже кажется уродливой из-за этой нечеловечности. И в моей любви, наверное, тоже есть что-то неестественное — что-то от проклятия, колдовства, приворота отравленных яблок, вина… Я думал целый год, не видел её целый год, пытался даже покончить с собой: лёг в ванну и надрезал вены; когда мне стало плохо, вдруг подумал: я же её не увижу теперь никогда-никогда, в аду мы окажемся в разных кругах-этажах; я представлял ад чёрным дворцом со стрельчатыми окнами и полом в чёрно-белую клетку; круги — это этажи — представляешь, жить на разных этажах… уфф… еле вылез, перевязал запястья и на следующий день бегал у отца на съёмках как ни в чём не бывало; но любовь не уходила, выкручивала мне внутренности, словно рак какой-то; однажды у меня даже загорелась постель — от моих раскалённых мыслей; я говорил и говорил сам с собой — что мне нужно; и сказал сам себе, что мне даже не нужна её любовь — просто видеть её хоть иногда, ехать вместе в машине, молчать, слушать радио…