Арена

В темноте, внизу, кто-то закурил. Ангел вздрогнула, выходя из жажды мести, — так тихо появился этот человек. Кроме огонька сигареты, ничего не видно. И даже отсюда Ангел услышала запах сигареты — ароматной, вишнёвой; Оливер курил иногда такие — тёмно-коричневые, длинные, «Капитан Блэк». Человек курил долго, и Ангел пыталась услышать ещё что-нибудь, кроме дыхания и треска сигареты; может, чертыхнётся; может, плеер слушает; но было тихо, как в пустом доме; словно город накрыло куполом; не слышно ни голосов, ни машин; человек докурил, бросил окурок на землю, огонёк погас. И даже звука удаляющихся шагов до Ангел не доносилось, даже эха. Она слушала воздух и поняла: что-то не так — секунд через двадцать; пахло не весной, а дымом; но не сигаретным, тонким, а обычным, резким, разъедающим лёгкие. Она осторожно передвинулась по крыше, вцепилась в черепицу и заглянула вниз: горели леса.

Она действовала быстро, как в фильмах-детективах: спустилась на площадь, побежала через неё наискось к пабу — ещё никто не видел пожара; «скорее, — закричала она, — телефон, пожарная, собор Святого Патрика горит!» — ей не поверили, выскочили на улицу; пламя поднялось уже над крышей, над шпилем, такое же узкое и высокое, упиралось в небеса — все закричали дружно, так красиво и страшно это было; а собор уже трещал, леса рушились — настоящий «апокалипсис нау»; приехали пожарные и даже скорая, хотя в соборе был только сторож, молодой, рыжеволосый, красивый, и он успел выскочить, не спал, слава богу; читал Аристотеля, «Поэтику», готовился к поступлению в университет; и пожар затушили; «кто-то облил леса бензином», — услышала в толпе Ангел; они вцепились со сторожем — Робом Мирандола — в руки друг друга, хотя были едва знакомы; «что ты здесь делала?» — спросил он её потом; оба в копоти, с перемазанными лицами; «ну… — сказала она, — просто решила погулять по Скери, послушать весну»; и он поверил.