Арена

Ангел села на кровать — огромную, розовую; не кровать, а торт на день рождения Трех Толстяков; всю в бантах, рюшах, подушках, книгах, золотистых обертках из-под конфет; вздохнула, будто собралась лезть в горячую-горячую ванну — после того как попала под ливень, надо, а то еще придется пол-лета болеть, — и развернула журнал — толстый, глянцевый, яркий, как целый ворох бабочек в лицо; тираж миллион пятьдесят тысяч; может быть, сейчас миллион или пятьдесят тысяч девушек раскрывают его на той же самой странице — на интервью с Кристофером Руни, на его ослепительно-прекрасном, как падение звезды, как солнечный блик, лице. Рано утром журнал купила ее старшая сестра, Дениза, по пути на работу — она работала в замке Скери первым садовником; покупала газеты, журналы в страшном количестве — обо всем — о кино, дизайне, девчачьи, про моду, кулинарные; когда журналы пересыпались за порог ее комнаты, она раздражалась, ехала в IKEA, приобретала там коробки, собирала, относила все на чердак, кряхтя и ругаясь, но все равно покупала; а этот сразу побежала отдать Ангел, открыв на странице с Кристофером; Ангел работала в этот день — она три дня в неделю работала официанткой в кафе «Звездная пыль»: красные диванчики, фотографии старых актеров — Дмитрия Дорлиака, Венсана Винсента, Джин Харлоу, Энн Дворак; «я даже на работу опоздаю, — сказала сестра, — посижу у тебя, съем второй завтрак, ну скажи, что там, что? там есть про тебя?» «Дениза, ну, пожалуйста… у меня посетители… я вечером посмотрю»; Дениза закатила глаза, сделала заказ: глясе и блинчики с абрикосовым джемом и корицей — и сказала: «заметь, не про кино журнал, не мужской, а Cosmo! это настоящая слава…»; на обложке улыбалась какая-то очередная модель, в летнем, желтом, с коричневыми и синими цветами платье; «красивое, — подумала Ангел, — надо будет поискать себе такое»; все заголовки разноцветные — и этот — ярко-красный, алый, пунцовый, цвет «МаксФактор»: «Кристофер Руни, голубоглазый гений»; Ангел носила журнал с собой весь день, в кармане фартука; Дениза купила мини-Cosmo, а карманы в фартуке были большие: помимо журнала, туда влезали салфетки — вытирать со столов, сдача, чаевые, блеск для губ, книжка — «Из праха восставшие» Рэя Брэдбери; и куча круглых шоколадных конфет в золотой фольге; весь день смесь любопытства, чуда и ревности не покидала ее. Она не стала читать после смены, когда кафе закрылось и весь персонал сел пить чай с вишневым пирогом; она даже чуть не забыла журнал в кармане фартука: уже переоделась в чудесное голубое платье со сползающими с плеч рукавами-фонариками, с летящей юбкой по колено — она купила его зимой и мечтала: скорее бы наступило лето, чтобы носить, — и белые атласные балетки; закрыла свой шкафчик и вспомнила: журнал! Кинула в сумку и сразу пошла домой; пешком ходить было одно удовольствие: весна пришла как костер — яркая, жаркая; пахло черемухой, сиренью — так густо, будто главную улицу облили из канистры духами вместо бензина; подожгли весной; мама и бабушка уже спали; только из комнаты Денизы шел свет — розовый, будто в комнате творилось волшебство: у них с дочкой Катрин был чудесный розовый ночник-шар, огромный, как старинный глобус; Ангел поставила набираться ванну, налила туда сиреневой пены и не выдержала — села на кровать, открыла журнал. Фотография была потрясающей: лицо Кристофера снято очень близко, четко, со всеми порами; и весь он бело-розовый, девчонка такая, крошечные родинки над узкой верхней губой, а пухлая нижняя губа чуть тронута блеском для губ, отчего казалась влажной, сверкающей и еще более пухлой и изогнутой, — не рот, а бутон, как в средневековых поэмах; черная челка на один глаз, такой персонаж аниме; и огромные голубые глаза. Ангел показалось, что она в них отражается, как в зеркале, проваливается в зазеркалье, как Алиса Кэрролла. Само интервью было небольшое — Кристофер терпеть не мог интервью; отвечал коротко; конечно же, его спрашивали о девушке: есть, нет; он ответил, что есть, но это безнадежно. Ангел расстроилась, так капитально, словно все еще с утра не складывалось, а теперь вот вечером, перед выходом в оперу или на вечеринку, вдобавок и колготки порвала, и на платье опрокинула йогурт.