Аргонавты

Ясон, уцепившись за носовое крепление, при каждой вспышке молнии высоко задирал голову, чтобы увидеть, какой еще урон нанесен сплетению снастей, а Кастор и Полидевк командовали в трюме. Но все усилия были тщетны. Огромная волна взметнулась, разбившись о крутой борт накренившегося «Арго», накрыла собой аргонавтов, а потом снова ушла, оставив их истекать водой.

Клянусь Зевсом,- сказал Полидевк,- дело принимает крутой оборот.

Да,- ответил Кастор.- Да ведь морю не укажешь. С ним ладу нет. Ведь Посейдон на нас в обиде.

Вот смотри. Волна опять берет большой разбег, прежде, чем прыгнет. Словно от побережья Колхиды.

А мне, чтобы встретить ее, только и есть разбегу, что поперек палубы,- откликнулся Кастор.- Но что за беда! Это все забавы ради, как говорится в песне, которую пел Орфей.

Вот так славный и забавный, вот игривый, шаловливый, вот шутник и озорник, бог Посейдон - океан, хей-хо!... Хей-хо!

Посейдон и Вакх пьют вино,

Корабли же все идут на дно.

Хей-хо!

Он же, крякнув, пьет вино,

Да причмокнет заодно.

Вот так славный и забавный, вот игривый, шаловливый, вот шутник и озорник, бог Посейдон - океан, хей-хо!...

Замолчи, Кастор! - вскричал Полидевк.- Не оскорбляй своим ужасным пением Посейдона! Пусть буря поет и ударяет по нашим снастям, точно по струнам своей арфы!

А я вторю завыванию этой бури. И клянусь тебе, нет на свете способа заставить меня прекратить пение, разве что пойти ко дну. Но даже и тогда я пропою напоследок хвалебный гимн.

Безумец! Погляди моими глазами, если нет у тебя своих.

Как? Разве ты видишь темной ночью лучше, чем кто-нибудь?

Молчи! - вскричал Полидевк, схватив Кастора за плечо и вытянув руку в ту сторону, откуда дул ветер.- Замечаешь ли ты, что шторм с юга, со стороны, куда мы должны мчаться вместе с «Арго» и Золотым Руном?

Я что-то плохо понимаю тебя, о чем ты?

О том, что мы разгневали бога. И этот самый шторм ревет сейчас и готов разбить в щепки только потому, что мы совершили преступление. Там, в наветренной стороне, тьма неотвратимой гибели, но с подветра, позади нас, развиднелось; я вижу там свет, и это не блеск молний.

В это мгновение, как раз когда между двумя вспышками молний особенно непроглядной казалась тьма, чей- то голос прозвучал подле них, и тут же во след ему взрыв громовых раскатов обрушился сверху.

Кто тут?

Я, Ясон,- ответил им голос из тьмы.

Ясон ощупью пробирался вдоль палубы, как вдруг изломанные пики дождя осветили ему дорогу. Вся мачта была увенчана бледными огнями, а на верху горело пламя, словно гигантская свеча перед алтарем.

Посейдон, смилуйся над нами! - раздалось с палубы. Охваченные ужасом аргонавты сгрудились в кучу, и в бледном свечении глаза у всех блестели, точно далекие созвездия.

Святой Посейдон, смилуйся над нами! - снова воскликнули аргонавты.

О, Зевс, Громовержец! Я признаю твою безмолвную, неуловимую мощь! Прошу тебя, яви свой голос. Явись в любви, и я коленопреклоненно приму все.

Внезапно огонь на мачте разгорается с невероятной силой, в три раза выше, чем прежде.

Ясон, как и все остальные аргонавты, стоит с закрытыми глазами, крепко прижав к векам правую ладонь.

Я признаю твою мощь, разве я не сказал этого? Но я буду двигаться к берегам Эллады. Ты можешь ослепить меня, но и тогда я буду двигаться ощупью.

Тогда раздался голос с кормы корабля. Он исходил из вставленного в корму «Арго» куска священного дуба, росшего в Додоне.

Ясон! От имени Громовержца Зевса я объявляю, что не вернуться тебе и твоей дружине в Иолк, если не очиститесь вы от совершенного преступления у волшебницы Кирки, дочери Гелиха, сестры Эета!

Поняли аргонавты волю богов. Но чтобы попасть к Кирке, аргонавтам пришлось подняться на север по Эридему, соединяющемуся с Роданом, а по Родану спуститься к озерам, соединяющимся с Перенским морем. Обогнув огромный залив, берега которого заселены лигу- рами, «Арго» сделал первую стоянку у острова Эфалии, над которым поднимался дым медеплавилен. Починив весла и набрав воду, аргонавты поплыли на юг, к острову волшебницы Кирки, умеющей превращать людей в животных. Причалив, Ясон приказал никому не спускаться на берег, а сам с Медеей отправился в глубь берега. При виде людей животные, наполняющие лес, подбегали к ним, сопровождали их до дворца. В другое время Медея, может быть, и побеседовала бы с какой-нибудь свиньей или собакой, чтобы расспросить о ее человеческом прошлом, но теперь было не до того.

Кирка приняла Медею и ее спутника как желанных гостей. Ведь девушка обращалась к волшебнице на родном для нее колхском языке, сразу же сообщив, что она ее племянница, внучка Гелиоса! Затем она рассказала историю своей любви, поведала о бегстве из Колхиды и преследовании колхским флотом. Но, дойдя до убийства брата, разрыдалась и не могла больше говорить.

Поняла Кирка, что перед нею великие преступники. Это не помешало ей очистить Ясона и Медею от пролитой крови. Но она приказала им немедленно покинуть остров, чтобы не осквернять его землю.