Аргонавты средневековья

В раннесредневековом искусстве Ирана и Средней Азии античные сюжеты возродились под влиянием оживления связей по «шелковому пути», когда купеческие рейсы отодвигали все дальше на восток пределы византийского «земного круга». В сасанидской и среднеазиатской торевтике^{71} вакхические мотивы — Вакх с пантерой, его победоносное шествие, Силен с винным мехом, танцы менад, виноградные лозы — получают развитие благодаря знакомству с так называемым византийским антиком. Это серебряные сосуды со сценами из античной мифологии — произведения ювелиров эпохи Юстиниана I и его преемников. Как и придворные стихотворцы, мастера по металлу ориентировались на академическое подражание древним образцам. Они отразили вкусы высшего общества Восточноримской империи, которое считало себя наследником языческих цезарей Рима. Перевозимые по дорогам «шелковой дипломатии» (с 568 по 576 г. Среднюю Азию посетило семь византийских посольств) произведения торевтов Рума в короткий срок достигали Согда и Ферганы, оседая в сокровищницах местных владетелей. Недалеко от Кунгура на Урале найдено блюдо времени Юстиниана I со сценой посещения Венерой Анхиза — чье-то воспоминание о путешествии на Запад или просто дорогая вещь, купленная согдийским любителем редкостей. На блюде вырезана согдийская надпись с именем бухарского государя.

«Капитолийская волчица» Уструшаны

С 1965 по 1972 г. в Северном Таджикистане проводились раскопки дворца афшинов (царей) раннесредневековогц государства Уструшаны. Когда-то он возвышался в цитадели городища, которое отождествляют с Бунджикатом — столицей Уструшаны. Дворец поражал своими размерами и великолепием убранства интерьеров — затейливой резь бой на деревянных балках, панно и фризах, скульптурными фигурами людей и птиц. Стены парадных помещений — трехъярусного зала с тронной лоджией, малого приемного зала, храма и широких коридоров между ними — были покрыты многокрасочной живописью. В конце IX в. «правоверный» Исмаил Самани присоединил Уструшану к мусульманскому миру. Он не только положил конец афшинской династии, но и не пощадил ее резиденцию: дворец ограбили и сожгли дотла. Его развалины перекрыты толстыми слоями горелого дерева и обожженной глины, стены докрасна прокалены.

При расчистке центрального коридора археологи обнаружили композицию, уникальную для Средней Азии. Контурными киноварными линиями на стене нарисована большая волчица и два обнаженных младенца, припавшие к ее соскам. От снежных вершин Туркестанского хребта этот «древнеримский» сюжет уводит нас на берега Тибра, ко временам сложения легенды об основании «вечного города»: мифическая волчица выкармливает двух царственных близнецов — Ромула и Рема.

Согласно созданному в Италии мифу, Ромул и Рем были сыновьями бога войны Марса и Реи Сильвии — дочери Нумитора, царя латинского города Альбы Лонги. Нумитора сверг с престола его младший брат Амулий, повелевший бросить младенцев в Тибр. Но река вынесла детей на берег, и посланная Марсом волчица выкормила найденышей своим молоком. Когда братья выросли, они, убив Амулия, вернули власть деду и основали город на том месте, где их отыскала волчица. С тех пор как версия о чудесном спасении основателей «вечного города» получила официальное признание, композиция «Волчица с младенцами» надолго стала эмблемой Рима на памятниках искусства, монетах, печатях. С трофейных значков, отобранных персами у пленных римских легионеров, она перекочевала на сасанидские геммы^{72}.

«Капитолийская волчица»:

1 — итальянский золотой медальон из Ахангарана, VI в.; 2 — роспись во дворце Уструшаны

Но каким образом этот сюжет стал достоянием среднеазиатского художника? Вероятно, промежуточным звеном послужила Византия — преемница античного Рима. При Юстиниане I в Риме чеканили медные монеты с волчицей, кормящей Ромула и Рема. Подобные монеты и оттиснутые с них монетовидные подвески-брактеаты попадали в Среднюю Азию. При ремонте дороги возле древнего поселения на территории средневековой области Илак (Ахангаран) в Узбекистане нашли золотой медальон с припаянным ушком. На его лицевой стороне отчеканен бюст императора в тиароподобном шлеме, кирасе, с копьем и щитом. Образцом для изображения послужили золотые монеты — солиды Юстина I и его преемника — Юстиниана I. Обрамляющую бюст надпись можно расшифровать так: «Наш повелитель Юстиниан, пожизненный Август». Обратная сторона подвески тождественна росписи Бунджиката: волчица и два сидящих на корточках младенца, которые тянутся к ее соскам. Образцы, подобные этому итальянскому медальону, вдохновляли среднеазиатских художников, которые расписывали царские чертоги и замки дихкан.