Ари

Ари отправили в комнату для гостей. В ней было довольно сыро и не обжито, – у Холтов редко кто останавливается на ночь. Я сама постелила свежие простыни и показала, где ванная комната. И тут мистер Телохранитель заявил, что будет ночевать в машине. Шёпотом, в коридоре, подальше от двери спальной Трея и Саманты. Но после моих многочисленных аргументов, что никто из Холтов не поймет, почему мой парень ночует в машине, Ари, скрипя зубами, вернулся в комнату для гостей и захлопнул дверь перед моим носом.

– И тебе спокойной ночи, – буркнула и поплелась к себе.

Никогда не любила свою комнату. Как и весь этого город.

Слишком много болезненных воспоминаний хранят эти стены, эти синие обои в цветочный орнамент… Мои школьные тетради, несколько фоторамок на столе (везде я с Холтами – у меня не было друзей), вещи в шкафу, которые я не стала брать с собой, и целая стена картин: от пола до потолка. Обычных холстов без обрамлений. И каждая выглядит так, точно её рисовал человек с сильнейшим расстройством психики… Одинокий. Апатичный. Пустой.

Последний раз я брала в руки кисть за две недели до отъезда в Филадельфию. Это был портрет Норы. Не то что бы я хотела её нарисовать – это было одним из условий, для того, чтобы она взяла меня с собой. Понятия не имею, куда она его сбагрила – портрет. А потом я выбросила все инструменты и краски и покончила с этим делом.

Да. Теперь я парикмахер.

Уснуть не удавалось. В потолке скоро будет дыра. Битый час лежу на спине, на своей старой кровати и не могу сомкнуть глаз. Не получается.

Думаю обо всём. Обо всём, во что влипла. О том, что надо от меня этому миру.

В соседней комнате что-то стукнуло, и я тут же поднялась с кровати. Сперва подумала, что Саманте стало плохо, но вовремя сообразила, что их с Треем комната дальше по коридору, и шум был произведён в комнате для гостей – через стену от меня.

Ари не спит?

Ну нет. В ночной сорочке я к нему не пойду. Да и зачем? Смотреть на него, вспоминать о поцелуях и краснеть?

Перевернулась на бок и накрыла голову подушкой.

И снова стук. Три раза. Словно… Отшвырнула от себя подушку и села в кровати. И что это с сердцем такое? Почему так бьётся?

– Зачем это он мне в стену стучит? – прошептала себе под нос.

И снова – тук, тук, тук.

– Ну и чего ему не спится? – свесила ноги с кровати, старая развалина подо мной отреагировала жутким скрипом. Чёрт! Застыла в неестественной позе и напряглась всем телом.

Ну вот. Теперь Ари знает, что и я не сплю.

Новый стук. Один раз. В дверь.

Чёрт. Вот и кровь прилила к щекам, а я его ещё даже не вижу!

С головой закуталась в одеяло и пошлёпала к двери.

Ещё один тихий стук.

– Чего? – прошептала, уткнувшись лбом в деревянную поверхность.

– Не спишь? – шёпот Ари.

– А что?

– Скучно.

Бросила взгляд на настенные часы освещённые жёлтым фонарным светом с улицы струящимся сквозь тюль.

– Час ночи.

– Знаю, – тихая усмешка Ари. И какая-то… грустная. – Впустишь?

Я с силой зажмурилась, нервно кусая губы. Перед глазами, как на экране телевизора – его лицо в момент поцелуя. Его руки на моей шее. Его дыхание на моей коже.

– Впустишь? – Тук-тук.

«Да.»

– Нет.

Смешок:

– Тогда пойду к Трею постучусь.

Я приоткрыла дверь, взглянув на тёмный силуэт Ари одним глазом. Даже не переоделся в футболку Трея, что я ему вручила.

– Иди к себе, – прошептала едва слышно, но и опомниться не успела, как Ари оказался в моей комнате, отодвинул меня в сторону и тихонько прикрыл за собой дверь.

– Не могу спать в чужом доме.

– В машине было бы удобней?

– Конечно, она ведь моя. Но ты отговорила меня. Ещё немного и я стану ручным.

Лучше бы не отговаривала. Потому как чем чаще я его вижу, тем сложнее становится контролировать это магнетическое притяжение.

– Здесь половица скрипит, – кивнула ему под ноги. Ну вот и почему опять улыбается? Что такого сказала?

Ари сделал большой шаг и остановился напротив стены с картинами. С моими картинами! Никто кроме Холтов их не видел.

Я не знала, что сказать. Ари будто на месте застыл. Смотрел и смотрел. То на одну, то на другую. Только головой едва заметно ворочал. А я глядела на его широкую спину и не знала, как бы помягче его выставить вон. Ни одна живая душа, кроме Холтов не была в моей комнате!

Тяжело вздохнула, надеясь, что это привлечёт внимание Ари, но где ж там… Стоит как вкопанный, картины рассматривает! А я вот снова начинаю краснеть и нервничать.

– Не смотри на них. – Прямота – лучший действенный способ.

– Почему? – голос Ари прозвучал тихо и задумчиво.

Я поравнялась с ним и бросила равнодушный взгляд на свою мазню:

– Потому что в них нет ничего интересного.

Голова Ари медленно повернулась ко мне, пронзительный взгляд оглядел всю меня завёрнутую в одеяло и вновь вернулся к разглядыванию картин:

– Ничего интересного? В них вся ты.

И тут словно волной жара обдало, а сердце так заухало в груди, что становилось больно! И страшно – только бы Ари не услышал.

– Не знал, что ты рисуешь.

– А я и не говорила.

– Есть много других способов узнать это, – взгляд Ари остановился на картине с изображением дома пылающего в огне.

– Например, твой друг в ухе?