Ариасвати

На следующий день, вооружившись компасом и несколькими десятками факелов, Андрей Иванович уже смело отправился в таинственную глубину храма. Он решил предварительно сделать беглый обзор подземелья, чтобы ознакомиться сначала с его расположением и величиною, а затем уже приступить к изучению подробностей.

Быстро проходя одну залу за другой, в одном и том же направлении, с севера на юг, в конце пятой, вместо широкой арки, соединявшей между собою залы, Андрей Иванович нашел обыкновенную дверь, за которой начинался узкий коридор, не более сажени вышиной и около двух аршин в ширину. Коридор шел в том же южном направлении, но слегка понижался, как будто уходя под гору. Андрей Иванович продолжал идти вперед, отмечая в записной книжке не только направление пути, но и число пройденных шагов по этому направлению: к этой осторожности его побудило несколько новых коридоров, встреченных им по дороге и перпендикулярно пересекавших коридор, по которому он следовал.

В этих коридорах он заметил одну странную особенность, которая не попадалась ему на глаза при осмотре зал: взглянув случайно вверх, он увидел, что вдоль одной стены, под самым сводом коридора, тянулась довольно толстая темная проволока, прерываемая на известных расстояниях сероватыми, как ему показалось, металлическими шарами. Заглядывая в боковые коридоры, он разглядел и там такую же проволоку и те же шары, находившиеся в связи с проволокой того коридора, по которому он шел. Заинтересованный этим, Андрей Иванович старался отгадать, для какой цели могли служить эта проволока и эти шары? Неужели же древним обитателям этого острова был известен телеграф? Но сначала это предположение показалось Андрею Ивановичу до того нелепым, что он даже выбранил себя за него фантазером. А между тем, придумать для этих шаров и проволок какое-нибудь другое объяснение было совершенно невозможно и на уме у него невольно вертелись слова: электричество, телеграф и телефон.

"Что же в этом особенного?" — думал он, подвигаясь вдоль коридора и вглядываясь в таинственную проволоку, тянувшуюся над его головой. "Разве народ, имевший таких гениальных художников-скульпторов, не мог обладать такими же гениальными учеными, предупредившими современную цивилизацию на целые тысячелетия? Кто знает, может быть, не только телеграф и телефон, но еще много чего другого, что неизвестно современным ученым, было знакомо таинственным обитателям острова, оставившим по себе такие великолепные следы художественного творчества. Разве не утрачено, почти на нашей памяти, искусство живописи на стекле? Да разве только одно оно?.."

На этом месте размышления Андрея Ивановича были прерваны каким-то неясным шумом, донесшимся к нему с переднего конца коридора. Он стал внимательно прислушиваться: шум доносился издали, то усиливаясь по временам, то ослабевая, он напоминал собой не то порыв ветра, не то шум морского прибоя. С каждым шагом вперед шум этот становился яснее. Чрез несколько времени Андрею Ивановичу показалось, что к нему доносится запах морской сырости и наконец далеко впереди на полу коридора бледно-голубым лучом отразился слабый отблеск дневного света. Андрей Иванович пошел так быстро, насколько позволял это покатый пол коридора, сделавшийся уже влажным и скользким, и через несколько минут вышел к отверстию, в которое целым потоком врывался ослепительный дневной свет, почти невыносимый для глаз Андрея Ивановича, привыкших к темноте.

Отверстие коридора выходило на узкую мель, тянувшуюся с перерывами у подошвы неприступных утесов, из которых состояли берега острова. Гигантские волны перескакивали через отмель и разбивались на миллионы пенящихся брызг у самых ног Андрея Ивановича, на изрытом, неровном полу коридора, покрывая его клочьями белой пены и обрывками морских водорослей. Таким образом, остров, который Андрей Иванович считал недоступным с моря, имел с ним весьма удобное сообщение и в одно прекрасное время мог иметь неожиданных и, — что всего вероятнее, — даже неприятных гостей…

Андрей Иванович посмотрел еще несколько времени, как дождь, хлестал на тинистую поверхность отмели и как бешено разбивались о скалы громадные как горы, волны океана, и пошел обратно по поднимавшемуся в гору подземному коридору.

Прошло более часа. По расчетам Андрея Ивановича, он уже должен был бы достигнуть храма, а между тем он все еще шел по коридору. Чаще и чаще посматривал он на компас, подозревая, что сбился с пути, но компас показывал, как и следовало, северное направление. Сначала коридор поднимался все в гору, но затем, совершенно неожиданно, пошел под гору: это уже ясно доказывало, что, вопреки показаниям компаса, Андрей Иванович заплутался. Возвращаться назад, к морю, он не решился, так как можно было заплутаться еще раз, поэтому он предпочел идти вперед, держась северного направления.