Арид. Моё проклятье

– Налево! Уворачивайся!

Он был идиотом, он был бесстрашным, он был в хорошем смысле смешным, играя в «войну». Невероятно было поймать отсвет неадекватных чувств в себе – я им любовалась? Сейчас? Таким свободным, таким развязным. Даже пустота в глазах стала пугать не так сильно, как и стволы на пути у капота, – просто крутануть руль, еще раз, еще раз. И уже давно утоплена до предела педаль.

Когда под колесами вдруг появилась нормальная дорога? Когда закончилась тряска? Ревел мотор; Арид больше не стрелял, он просто улыбался. По-своему страшный, но все такой же красивый. Ублюдок, накачанный нейроксином, но, блядь, такой же привлекательный, как и раньше.

– Можешь же, когда хочешь, Джейн…

«Есть у тебя яйца».

Впервые комплимент мне зашел, как и одобрительный кивок экс-командира. Я могла этот факт ненавидеть, но он был отменным тренером. Он действительно ставил на грань, и приходилось выжимать из себя невозможное. Это невозможное, однако, после становилось поводом для гордости.

– Сворачивай налево… Тормози на поляне между деревьями.

Я съехала, куда сказали. Наконец ослабила давление на газ, переключила скорости. Остановилась; мотор взмыленного джипа затих. И эта машина больше не казалась мне совсем уж мужской. Точнее, казалась, но я с ней свыклась, поладила. И, возможно, смогла бы уйти на ней от настоящей погони.

(Olivier Bibeau, Jemma Lou – Bad Side)

Я рано обрадовалась, однако. Тряска стихла, и взгляд Арида опять стал пустым, темным. На него накатывало волнами. Ему опять хотелось ярости – я это чувствовала. Нейроксин тем и опасен: он не сразу преобразуется в конечное соединение, и человек проходит через множество этапов «накрывания». Я боялась предположить, какое количество комнат сейчас в голове Арида, в какую из них он шагнет? Реальность полностью замещается, когда накрывает по максимуму, – обдолбанным человек видит не настоящих спутников рядом, но иллюзии, редко понимает, где он находится.

Нам приходилось изучать действие наркотиков, чтобы понимать, какой реакции ждать от ширнутого противника. Опять в животе скрутился страх. Рядом со мной профессиональный наемник, чья голова не отличает правду от вымысла; ему банально может захотеться помахать ножом, увидеть, как скручены в моём теле кишки. Он может после танцевать с ними на шее – Алексон рассказывал и про такое.

Когда Арид посмотрел на меня прямо, у меня зачастил пульс. Не от возбуждения, увы. Но во мне намертво поселилось ощущение, что у командира сейчас никого нет дома. Точнее, хозяин в отключке, а тот, кто ходит, – это максимально агрессивная проекция, тень. Она же управляет балом.

Хорошо, что он понимал, что я Джейн, а не кто-то еще. Потому что чужой взгляд сначала переполз на мой подбородок, а после на майку. После послышался приказ.

– Выходи из машины, цветочек.

Я пятилась, когда он двигался мне навстречу, я не могла заставить себя стоять. А ведь я не ссыкло, я множество раз проходила через пекло.

– Застынь.

Мне пришлось остановиться.

Арид подошел близко, очень близко. Так не положено начальнику. И он сделал то, чего я очень боялась, – провел тыльной стороной ладони по моим соскам. Создатель, при других обстоятельствах я бы вспыхнула от этого жеста, но теперь лишь ощутила в спине холод.

– Ты не надела лифчик.

Взгляд глаза в глаза. Пальцы аккуратно прошлись по одному соску, после по другому – Арида накрывала похоть.

Это страшно. Наркотик «секса» брал своё, и, если сейчас события пойдут по неправильному сценарию, меня поймают, попытайся я сбежать, меня подомнут, меня возьмут очень жестко. Это будет изнасилование. Какая-то часть меня мечтала о сексе с Аридом, но не о таком, не в подобном его состоянии.

– Почему? – я не отвечала, и он ответил сам. – Ты боялась мимо меня пройти?

Бесполезно было сейчас подбирать слова, каждое из них могло стать искрой для чадящего фитиля.

– Я сам себя сейчас боюсь, знаешь.

Он был красив, он пах, как тогда, он состоял из стали.

– Развернись. Руки на дерево.

Очень жесткий тон, против такого идти все равно, что горлом на лезвие. Я подчинилась, ощущая отчаяние и полную безнадегу. Я хотела его, да, но, пожалуйста, не так… Он положил свои ладони рядом с моими, оперся тоже – ширина ствола позволяла. И прижался сзади. Впервые я почувствовала бугор между своими ягодицами, почувствовала так хорошо, будто не мешали две пары штанов. Близкий, жаркий, горячий… Он хотел меня очевидно, почти неудержимо. Втянул носом воздух у моей шеи.

– Ты так хорошо пахнешь.

«Лучше бы я не смывала гидравлику…» – хотя это его сейчас не остановило бы. Очень избирательно работают его рецепторы. Усиливают приятное для него, стирают неприятное.

Меня развернули рывком. Теперь бугор прижался спереди, меня банально насадили на него. И, черт, против воли я поплыла… «Арид, не будь ты под наркотиками… О чем я? Нельзя…» Но тело говорило ему «да», оно желало убрать преграду из ткани. Ему стало почти плевать на то, что взгляд человека напротив пуст, но не плевать было мне. Секс с партнером на нейроксине – это очень болезненный секс, нередко последний.