Арийское прошлое земли Русской

По крайней мере, можно предполагать, что близнецовый миф, распространенный у индоевропейцев и сопредельных народов, закреплял существующий порядок вещей, когда молодые люди брали в жены лишь представительниц своего сословия, пусть даже из соседнего племени. Судя по всему, похищение невест являлось своеобразным спортом, своеобразной инициацией для молодых людей. Отголоски этого можно найти в обычае умыкания невесты, сохранившемся у горцев Кавказа. Очевидно, на излете арийской цивилизации была в ходу такая практика: умыкали не одну, а сразу несколько невест. При этом они все могли стать женами одного мужчины. Невестами торговали. У кого было много золота и скота, тот мог выкупить себе изрядное количество невест и создать большой гарем. Это впоследствии утвердилось как практика многоженства, которая до недавнего времени была распространена в Средней Азии, на Кавказе и в других местах.

Понятное дело, что такое положение вещей уже свидетельствовало скорее о деградации арийского общества. К тому же это не могло не вызвать активные протесты соседей, у которых постоянно воровали молодых девушек и жен. Индра возмутился не зря; задумав убить змея, он все-таки его убил.

В русских сказках мы также порой можем встретить отраженные в виде сказочных образов уклад жизни и бытовые подробности арийской жизни, дошедшие до нас через века. Так, в авторской сказке Пушкина «Золотой петушок», написанной по мотивам народных сказок, все сюжетное повествование весьма напоминает древнее мироустройство арийского общества. В сказке идет речь о некоем царе Додоне, которого постоянно донимали соседи своими грабительскими набегами. И вот некий скопец, по-видимому жрец культа, предложил царю верное средство. Он подарил ему золотого петушка, которого водрузили на спицу. Как только враг замышляет свой грабительский набег, в тот же миг петушок, встрепенувшись, поворачивается в ту сторону, откуда грозит беда, и кричит:

«Кири-ку-ку, царствуй, лежа на боку!»

«И соседи присмирели.Воевать уже не смели.

Таковой им царь Додон дал отпор со всех сторон».

В образе золотого петушка мы можем угадать иной образ — Жар-птицы или вечного священного огня, который поддерживался жрецами постоянно. По характеру горения пламени жрецы культа предсказывали, откуда придет беда. Это позволяло вовремя подготовить рать и дать отпор врагу.

Но помните, чем закончилось дело у Пушкина? Петушок неожиданно встрепенулся, обратился на восток, стал кричать и биться. Царь немедленно шлет туда рать, которую ведет старший сын. Никаких, однако, вестей оттуда нет: было или нет сражение — царь не знает. А через неделю петушок кричит опять. Опять шлет царь рать на Bocток, которую теперь возглавляет средний сын. И вновь проходит неделя, и петушок кричит опять. Тогда уж сам царь отправляется на Восток, собрав многочисленную рать. И что же он видит после восьми дней пути: в горах стоит шатер, рать вся побитая лежит, а перед шатром его два сына мертвые лежат, мечи вонзившие друг в друга. Вдруг шатер распахивается, и «…девица — Шемаханская царица, вся сияя, как заря, тихо встретила царя. Как пред солнцем птица ночи, царь умолк, ей глядя в очи, и забыл он перед ней смерть обоих сыновей…».

Царь с триумфом возвращается в столицу… и в толпе встречает скопца-жреца, который неожиданно говорит царю: «Подари ты мне девицу, Шемаханскую царицу!» Царь отвечает с возмущением: «Что ты? Или бес в тебя вернулся? Или ты с ума рехнулся? И зачем тебе девица?.. Ничего ты не получишь! Сам себя ты, грешник, мучишь!» «Царь хватил его жезлом по лбу; тот упал ничком, да и дух вон. Вся столица содрогнулась; а девица — хи-хи-хи! Да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха…» Тут неожиданно петушок вскочил со спицы, сел к царю на темя, клюнул и взвился… «С колесницы пал Додон! Охнул раз и умер он. А царица вдруг пропала, будто вовсе не бывало…»

Таким образом, завершилось славное царствие Додона. Додон отказался уважить просьбу скопца-жреца — убил его. И в тот же миг умер сам. В этом сюжете, быть может, Пушкин гениально показал конец арийского общества. И гибель этого общества от Шемаханской царицы-чужестранки. И в самом деле, арийские жрецы не просто так настаивали на том, чтобы молодые люди брали в жены девушек из своей касты. Речь идет о вещах более тонких — о реинкарнации. Кастовые устои защищали арийское общество от социального вырождения. Недаром индусы и по сей день, верные заветам предков, стремятся соблюдать кастовые законы.