Когда Гитлер пришел к власти, его враги среди старой элиты опасались, что, противодействуя ему, они тем самым отдадут Германию в руки своих противников-социалистов. И, что еще важнее, они сознавали также, что путч отнюдь не завоюет им симпатий среди националистически настроенных масс. Порочная доктрина «моя страна — это моя страна, права она или не права», способствовала примирению с властью человека, которого считали способным усилить мощь Германии. И все же, в целом, аристократия была менее очарована нацизмом с его расистскими и «народными» теориями, чем средний класс. Отчасти это отражает самосознание дворянства и свойственное ему предубеждение против интеллектуалов, в том числе и расистского, толка. Но те аристократы, которые в течение многих лет противодействовали Гитлеру и в 1944 г. чуть-чуть не убили его, руководствовались и более высокими соображениями. Происходившие в основном из семей, являвших собой сливки прусского высшего класса, таких, как Шуленберги, Мольтке, Лендорфы и им подобных, военные заговорщики в большинстве своем служили в Девятом Пехотном полку, который был преемником Первого Гвардейского полка королевской армии. Все эти люди были наделены чувством ответственности за свою страну, а также физической храбростью и истинно христианским сознанием, достойным лучших представителей старых консервативных пиетистов.
Вспоминая о Клаусе Штауфенберге или Генрихе фон Лендорфе, мы не стремимся обелить германскую аристократию или позабыть о ее фундаментальной антидемократической роли в истории современной Германии. Мы хотим лишь восстановить равновесие и воспрепятствовать использованию аристократии для оправдания ошибочных или преступных деяний других социальных групп. Это представляется необходимым. Ни сам Гитлер, ни его окружение не имели ничего общего с юнкерством. То же самое можно сказать про миллионы людей, которые голосовали за него, и, соответственно, поддержали его правление. Возлагать вину за приход к власти нацизма на старую аристократию и ее традиции чрезвычайно удобно. Аристократы представляют собой крошечное меньшинство, ничего не значащее в современном мире, группку, чьи грехи можно с легкостью отнести к минувшей эпохе. Возводить обвинения на по-прежнему могущественный средний класс, охватывающий и профессионалов-специалистов, или, еще хуже, на сам демократический электорат, куда как беспокойнее. Тут’ возникает множество вопросов о нас самих, о человеческой природе и о всезнающих — в теории — вершителях современной политики, чьи непременные достоинства — необходимый миф любой политической системы
Библиография
Кризис самодержавия в России, 1895–1917. а., 1984.