АРИСТОКРАТИЯ В ЕВРОПЕ. 1815—1914

В России земельные владения, в отличие от английских дворянских поместий, никогда (а тем более после 1861 г.), не имели статуса источника гарантированного дохода. Закономерно, что в неустоявшемся обществе с влиятельной придворной аристократией и почти полным отсутствием интереса к политике в провинции, социальный и политический престиж земельных владений был несоизмеримо ниже, чем в английских графствах. Не удивительно, что традиционные рантье, а зачастую и обосновавшиеся в городах помещики-аристократы восприняли акции, как большое удобство. «В 1910 г. из 137825 дворян, постоянно проживающих в Петербурге, 49 процентов жили на доходы от ценных бумаг». Для наиболее крупных землевладельцев, доходы которых были тщательно изучены, именно акции имели первостепенное и неизменно растущее значение. В 1913 г. 62 процента от своего годового дохода, составившего 1 550 ООО рублей, граф А. Д. Шереметев получил благодаря ценным бумагам. «В 1905 г. Юсуповым принадлежало ценных бумаг на сумму всего лишь 41000 рублей, но после 1905 г. они продали многие из своих имений, а вырученные деньги вложили в акции, и к 1915 г. стоимость принадлежавших им ценных бумаг возросла до 5,1 миллиона» [219].

Наиболее подробный анализ различных форм, которые приобретало в аристократической среде владение акциями, приводится в исследовании Гарольда Винкеля, где рассматриваются различные способы вложения денежных поступлений, которые в середине девятнадцатого столетия буквально переполняли карманы представителей высшего немецкого дворянства. По большей части аристократы пытались приобрести землю в тех местах, где цены не были чрезмерными. Лишь немногие, обычно те, кто имел прочные семейные связи с индустрией, старались совершить выгодные капиталовложения в производство или приобрести акции промышленных компаний. Тем не менее, расплатившись, в конце концов, с долгами и приобретя предлагаемую по приемлемой цене землю, большинство дворян было вынуждено обратиться к фондовой бирже. В подавляющем числе случаев они действовали с минимальным риском, покупая государственные ценные бумаги, первоначально, как правило, немецкие, а позднее и иностранные. Помещением капитала, наиболее близко связанным с индустриальными инвестициями, обычно являлось приобретение железнодорожных облигаций. Управляющие имуществом Standesherren, в большинстве своем глубоко консервативные, могли бы с полным правом заявить, что их основная задача — неизменно обеспечивать старинным семействам возможность достойного существования. Они не захотели продавать или сдавать в аренду шахты, чугунолитейные производства и заводы для того, чтобы теперь производить изначально рискованные, как это считалось, биржевые спекуляции с ценными бумагами

[220].

Глава 7. Жизнь, этикет, нравы

В 1874 году кронпринцесса Пруссии впервые посетила Россию, чтобы присутствовать на бракосочетании своего брата с дочерью царя. В письме к матери, королеве Англии Виктории, кронпринцесса признается, что Москва поразила ее, и во всей Европе она не встречала подобного города. Столице империи, С.-Петербургу, она уделяет в своих письмах меньше внимания. «Я не говорю о Петербурге, — замечает кронпринцесса, — так как те, кто предпочитает кружиться в возбуждающем вихре беззаботной жизни, могут вести точно такую же в Париже или Вене, не имея времени ни для чего иного, не замечая мира, лежащего за пределами блистательных салонов, luxe ecrasant [221]

дворцов и безумных излишеств величественного двора». Здесь слышен голос любимой дочери принца-консорта Альберта, которая благодаря серьезности и цельности своей натуры нажила себе множество врагов среди английской аристократии, праздной и любящей удовольствия. Но юная принцесса была права, полагая, что аристократия отдавала значительно больше времени и сил погоне за роскошью и развлечениями, чем всем прочим сторонам жизни. Столь же справедливо она считала, что во всех главных столицах Европы высшее общество руководствуется по сути теми же жизненными принципами [222].

Говоря о развлечениях и образе жизни, необходимо отметить существенное несходство между миром городского высшего общества и миром поместного дворянства. Однако еще более важными были различия между образом жизни представителей разных полов.