Читаем Аристократия в Европе, 1815–1914 полностью

Из одиннадцати миллионеров «старого дворянства» восемь были из Силезии. Среди них роды Гогенлоэ, Баллештремы, Шафготши являлись католиками. Так же католиками, из несилезских миллионеров, принадлежащих к «старому дворянству», были герцог Аренберг и принц фон Турн-унд-Таксис, не включенные в статистические данные Мартина; оба они имели еще большие состояния за пределами Пруссии. Таким образом, в Пруссии, этой цитадели протестантизма, семеро из одиннадцати самых богатых дворянских родов принадлежали к католикам. Еще более примечательно, что из двадцати восьми «новых дворян», тринадцать по происхождению были евреями. Исходя из этих данных, можно предположить, что объединить прусскую элиту в единое целое и сделать ее приемлемой для собственного народа являлось проблемой гораздо более сложной, чем те, с какими сталкивалась англиканская верхушка в Англии. По крайней мере, что касается пожалования в дворянство миллионеров, то прусское государство, по всей видимости, не проявляло даже признаков антисемитизма. Все евреи-миллионеры были дворянами, а двадцать четыре миллионера буржуазного происхождения — христианами. Основное различие, конечно, заключалось не в том, что прусское государство сознательно проводило политику благоприятствия евреям, а скорее в том, что евреи-миллионеры принадлежали к потомственным финансистам (Ротшильдам, Гольдшмидтам, Мендельсон-Бартолди, Фридлендер-Фульдам, Блейшрёдерам), между тем, как многие миллионеры-христиане из буржуазии — к промышленным и коммерческим кланам (Геншель, Ганиель, Тиссен, Штинне). В целом правительство чаще взаимодействовало с финансистами и в большей степени от них зависело, чем от торговцев и промышленников. Одиннадцать «старых дворян» имели доход, равный 4,9 процентам от стоимости их состояния, хотя Хенкель фон Доннерсмарки, Шаффготши и герцоги Уйестские получали гораздо большую прибыль. Новой аристократии удалось увеличить доход до 5,96 процентов, а прибыль двадцати четырех миллионеров из буржуазии составляла 6,41 процент. Из двадцати восьми «новых дворян» семеро были выходцами из Берлина и Франкфурта, трое — из Кельна, а остальные — из разных мест, но большинство — городские жители. Только Евгений фон Кальмитц, двое из семьи фон Штамм и Герберт фон Мейстер считали сельское поместье своей основной резиденцией.

Как и следовало предположить, группа прусских миллионеров, состояние которых оценивалось от 10 до 20 миллионов марок (от 1/2 до 1 миллиона фунтов), оказалась более многочисленной, а также была представлена большим числом предпринимателей, по сравнению с шестидесятью четырьмя звездными миллионерами из предшествующей группы. В эту «менее богатую» категорию вошло сто шестьдесят восемь человек, из которых восемьдесят два дворянами не были. Тридцать три принадлежали к титулованной знати: герцоги, принцы и графы или, в трех случаях, являлись принцами-правителями других германских государств, имевшими также крупные личные владения и в Пруссии. Пятьдесят три были представителями Freiherren или нетитулованного дворянства. И тут деление между герцогами, принцами и графами, с одной стороны, и менее знатными дворянами, с другой, отражало деление на старое и новое дворянство, хотя не столь строго, как в случае «звездных» миллионеров. Так, титул графа Германа фон Грибенау был сомнительным, новоиспеченным и, разумеется, не являлся прусским. Единственный среди очень богатых прусских титулованных дворян — графов и выше, он указал как свое постоянное место жительства не сельское поместье, а городской дом[95]

. Равным образом не вписывался в общепринятые рамки С. Ф. фон Бюлов, богатейший землевладелец в Шлезвиг-Гольштейне, отпрыск древнейшего рода, умудрившийся остаться простым дворянином. Гораздо легче объяснить ситуацию с Альбертом фон Бургсдорфом и бароном Теодором фон Флотов, представителями старинных провинциальных родов мелкопоместного дворянства, состояния которых намного превышали состояния всех других представителей восточного так называемого «местного дворянства». Бургсдорф породнился через женитьбу с очень богатым родом Пёэнсгенов из Дюссельдорфа, где впоследствии и поселился. Флотов женился на девице из семьи Грюнелиус, одной из богатейших во Франкфурте[96].

Перейти на страницу:

Все книги серии Университетская библиотека

Миф машины
Миф машины

Классическое исследование патриарха американской социальной философии, историка и архитектора, чьи труды, начиная с «Культуры городов» (1938) и заканчивая «Зарисовками с натуры» (1982), оказали огромное влияние на развитие американской урбанистики и футурологии. Книга «Миф машины» впервые вышла в 1967 году и подвела итог пятилетним социологическим и искусствоведческим разысканиям Мамфорда, к тому времени уже — члена Американской академии искусств и обладателя президентской «медали свободы». В ней вводятся понятия, ставшие впоследствии обиходными в самых различных отраслях гуманитаристики: начиная от истории науки и кончая прикладной лингвистикой. В своей книге Мамфорд дает пространную и весьма экстравагантную ретроспекцию этого проекта, начиная с первобытных опытов и кончая поздним Возрождением.

Льюис Мамфорд

Обществознание, социология
Придворное общество
Придворное общество

В книге видного немецкого социолога и историка середины XX века Норберта Элиаса на примере французского королевского двора XVII–XVIII вв. исследуется такой общественный институт, как «придворное общество» — совокупность короля, членов его семьи, приближенных и слуг, которые все вместе составляют единый механизм, функционирующий по строгим правилам. Автор показывает, как размеры и планировка жилища, темы и тон разговоров, распорядок дня и размеры расходов — эти и многие другие стороны жизни людей двора заданы, в отличие, например, от буржуазных слоев, не доходами, не родом занятий и не личными пристрастиями, а именно положением относительно королевской особы и стремлением сохранить и улучшить это положение.Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историко-социологическими сюжетами.На переплете: иллюстрации из книги А. Дюма «Людовик XIV и его век».

Норберт Элиас

Обществознание, социология
О процессе цивилизации. Том I. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада
О процессе цивилизации. Том I. Изменения в поведении высшего слоя мирян в странах Запада

Норберт Элиас (1897–1990) — немецкий социолог, автор многочисленных работ по общей социологии, по социологии науки и искусства, стремившийся преодолеть структуралистскую статичность в трактовке социальных процессов. Наибольшим влиянием идеи Элиаса пользуются в Голландии и Германии, где существуют объединения его последователей.В своем главном труде «О процессе цивилизации. Социогенетические и психогенетические исследования» (1939) Элиас разработал оригинальную концепцию цивилизации, соединив в единой теории социальных изменений многочисленные данные, полученные историками, антропологами, психологами и социологами изолированно друг от друга. На богатом историческом и литературном материале он проследил трансформацию психологических структур, привычек и манер людей западноевропейского общества начиная с эпохи Средневековья и вплоть до нашего времени, показав связь этой трансформации с социальными и политическими изменениями, а также влияние этих процессов на становление тех форм поведения, которые в современном обществе считаются «цивилизованными» и «культурными».Адресуется широким кругам читателей, интересующихся проблемами истории культуры, социологии и философии.

Норберт Элиас

Обществознание, социология

Похожие книги

100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука